Страница 17 из 26
- Ну неужто в тебе жалости нет? Перевези, что тебе стоит! Мы заплатим. Ведь на автобусе нам полдня добираться, и сумки до остановки тащить… Да когда ещё он придёт, автобус этот, да когда поедет! Неужели совести нет у тебя? – вопрошала тётка, забыв, что минуту назад надсадно орала, обзывая хозяина яхты жлобом и буржуем.
- Да поймите вы, не могу я, - извинительно разводил руками буржуй. – Яхта одноместная, а вас трое. Какая троих через всё водохранилище повезу? Там ветер знаете какой? А у вас ребёнок. Да барахла сколько!
- Да какое же это барахло? – обиделась тётка – Два баула и три сумочки, аккуратные такие… А корзину я на колени к возьму. Доедем как-нибудь, а?
- Что значит – как-нибудь? – вскипел хозяин яхты. – Сказано же вам, яхта одноместная, гоночная, класса «финн». Вёрткая она. Мама сказать не успеешь…
- Ну! – воодушевилась тётка. – И хорошо, что гоночная, нам и надо побыстрее. Вон какая широкая, поместимся! Мы заплатим, не обидим!
Мила с Люсей, давно наблюдавшие с высокого берега сцену торгов, переглянулись: миниатюрная яхта казалась вместительной, в ней, пожалуй, все четверо поместятся, если потеснятся. Сумки, конечно, вряд ли… Забыв обо всём на свете, подружки жадно впитывали каждое слово яхтсмена. Они и не знали, что сказочно красивые яхты класса «финн» обладают сказочно капризным характером и столь же сказочно неустойчивы и непредсказуемы.
Виктор (а это был он) уверял тётку, что перегруженная яхта не будет слушаться и запросто может перевернуться (выбраться из-под неё будет проблематично, если не умеешь нырять и если не получишь по башке бортом – тогда выбираться будет уже некому). Что на большой воде всегда ветер, и плыть вчетвером под парусом равносильно самоубийству. Но тётка его не слушала и всё повторяла: «Ну, отвези. А? Мы заплатим, не обидим… А?»
«Буржую» наконец надоели мирные переговоры, и он сменил тон.
- Сказал, не повезу, значит, не повезу.. С таким багажом вам баржа нужна, а не яхта. Или паром. А я спортсмен, а не паромщик.
- Ах ты… - задохнулась от ярости тётка. – Спортсмен, значит? Да буржуй ты новорусский, и морда у тебя буржуйская! – не выдержала тётка, к радости собравшихся на берегу зрителей.
- Может, и буржуй, – покладисто согласился хозяин яхты. – Но с мешочниками дел не имею.
- Это кто же мешочники? Это мы мешочники? – распаляла себя тётка. – Паша! Лю-у-уди! Все слышали?! Средь бела дня оскорбляют, обзывают как хотят! Он – гляди, какую яхту себе купил! Мы, значит, мешочники, а он, значит, честный? Да ворюга он!
Виктор наконец не выдержал и послал тётку куда следовало. Вместе с семейством и барахлом.
- Да идите вы на ***! Достали. – И вдруг широко улыбнулся тётке. – Всё равно ведь не повезу, хоть цыганочку спляши.
Собравшиеся на берегу зрители дружно хохотали. Тёткин муж, до сих пор не проявлявший признаков жизни, дёрнул жену за руку и громко прошипел ей в лицо: «Дооралась, дура? Бери сумки, пошли на автобус».
Яхта развернулась, собираясь умчаться прочь, Люся набрала в лёгкие побольше воздуха и звонко крикнула «буржую»:
- Эй, буржуй, подожди! Ты куда? Витя! Ви-иить! Не уезжай!!