Страница 26 из 243
Он только махнул рукой, усаживаясь поудобнее. Когда старуха заговаривала с ним, Гарону хотелось чувствовать всю свою уверенность, чтобы не ударить в грязь лицом. Он боялся разочаровать ее и думал порой, что делает все лишь ради Панту.
– Чего ты хотела?
Она приободрилась:
– Вообще? Вообще, много чего хотела, Король, да все что-то не судьба. Правители, понимаешь, нынче обмельчали, и решила я найти какого-нибудь молоденького и перевоспитать. Вот теперь и приходится по каждому вопросу к нему обращаться, искать по всему Дворцовому городу, бечь, делать что-то.
Гарон искренне рассмеялся:
– Что тебе эти вопросы, с которыми надо ко мне бегать? До чинуш тебе далеко.
– Поглядим. Вот возьму и свергну тебя. И чин не понадобится. И буду я, знаешь вот, как глупая Велья.
Она по-доброму улыбнулась, и, видя ее светлое и мягкое лицо, испещренное морщинами, Гарон сам не сумел сдержать улыбку.
– Ну так, – он выпрямился, одним движением руки убрав светлые волосы назад, – зачем ты меня искала, старая?
– Да вот, сказать хотела, Светлейший, про письма, что тебе Файис дал.
– Там что-то есть?
Панту сощурилась:
– Просто так я бы не стала тревожить твой покой, Король. Письма-то, ай, какие любопытные! Про Аренор, про все слабости его, а адресованы-то, веришь? Старому-доброму Сиятельному Ллоди в Джендали.
Гарон наклонил голову на бок и ехидно осклабился:
– Предательство? За предательство следует казнить.
Старуха скривилась.
– Обожди! – отмахнулась она. – Разберись сперва. Это ж министр уважаемый, а не уличная девка какая, кою Мирк тебе подсовывает... – Панту застыла с открытым ртом. – Ну, в общем, Омаш это Омаш. Без должного словца к нему не совайся.
– Верно. – Гарон сцепил пальцы в замок и опустил руки на колени. – Но отправить к нему некого.
– Так исподтишка! – Панту облизнула сухие сморщенные губы. – Вон, скользкий твой, Мирк. Поручи ему за Омашем походить.
Гарон покачал головой и на некоторое время замолчал, думая о том, как именно ему следует решить проблему. Панту видела его насквозь – сомневающегося и потерянного человека, ввязавшегося в грязную игру, но еще пытающегося сохранить свою честь теми путями, которыми ее сохранить невозможно.
Потирая сморщенный лоб, старуха добавила:
– А пущай девку эту чернявую отправит. Неча ей под ногами тут путаться. Задом чую, накопает она.
– Это можно, – согласился Гарон и тихо добавил. – А как бы кстати сейчас пришелся Шелест… Подослать к Омашу ночью, и все тайны, всё! Всё на ладони.
– Ну! Будет! Раньше думать надо было. Теперь неча! Пожинай плоды.
Он отмахнулся и взял Книгу шороха:
– Тогда иди, старая, передай Дже мои слова. Пусть копает.
Панту тихонько крякнула в кулак, будто откашлялась; похрустывая косточками встала, поклонилась и без лишних слов ушла, оставив Короля одного среди навек замолчавших Книг шороха.
* * *
Догорев, свеча бесшумно потухла в расплавленном воске, погрузив дом в кромешную тьму. Ян вскочил, оставив чтение, и босой зашагал по ледяному полу в сени, к кладовке.
На каждом шагу спотыкаясь в захламленном коридоре, он дошел до стеллажа при входе, как вдруг кто-то настойчиво заколотил в дверь. Ян от неожиданности вздрогнул. Громкий стук и хрип хлипких петель напугали его. Бормоча под нос проклятия, он потянулся левой рукой к засову, пытаясь правой нащупать на полке свечу.
– Ну что ж так долго-то?! – недовольно поинтересовался с улицы хорошо знакомый ему голос.
Через несколько мгновений он открыл дверь.
– Вэл, – раздраженно прогнусавил он, впуская внутрь разъяренную женщину, замотанную в теплый бордовый плащ.
Ян точно приветствовал ее, назвав по имени.
– Нет, не Вэл, это боженьки к тебе пожаловали. Ведьма серебряная к тебе приперлась. В сотню играть будем. Делать же им больше нечего.
– Как и тебе?
Она закатила глаза и невнятно проскрипела что-то про благодарность. Ян молчал.
– Ну конечно, – она прошла к обеденному столу и села на расшатанный стул. – Я знаешь, случайно забрела. Дай, думаю, проведаю дорогого друга, новостями какими поделюсь. А тут...
Ян зажег свечу и вопросительно посмотрел на Вэлари, ожидая продолжения.
– Ага, так-то, – она взяла протянутую им свечку и поставила на стол. – Ты сам-то расскажи сначала, как у тебя и чего, а то давно не виделись. Месяц или сколько?
– Три недели, – скрестив на груди руки, ответил он. – У меня все как обычно.