Книга шороха

– Варсул молодец, – протянула в легкой задумчивости, – быстро справился.

– Ваш человек?

– Да.

Ян поставил пустую чашку на стол.

– Если маковые поля сожгли, то скоро объявят перемирие. – Поднялся, перегородив спиной солнечный свет, льющийся через окно. – Война закончится, не успев начаться.

Аили небрежно мотнула головой:

– Всё она успела. Если война забрала хоть одну жизнь, значит, уже началась. И она не закончится, пока существуют оба Торговых дома.

– Это ненадолго.

Пройдя в комнату, он забрал пальто и направился к выходу, застегивая на запястье браслет часов.

– Я должен идти. – В его голосе звучало беспокойство. – Вэл не приехала ночью. Боюсь, как бы не случилось чего.

– Вэл? – Аили вскочила с места и проковыляла за ним в надежде остановить, задержать разговором.

– Да, я послал ее в «Жаровню». Думал, ты можешь оказаться там. – Он осекся. – Я хотел сказать, Кочерга.

Дверь затряслась под настойчивым стуком прямо у него перед носом. Блуд отодвинул ее и впустил сонную и раздраженную госпожу Марих. Она работала в госпитале с ночи и, верно, совсем вымоталась – забыла снять заляпанный кровью передник, а в сухих воспаленных руках сжимала набитую инструментами сумку. Принесла с собой резкий запах формалина, который быстро проникал внутрь и застилал воздух.

Дани подняла округленные покрасневшие глаза на Яна.

– Печатник, должно быть?

– Просто Ян, – в ответ улыбнулся он.

Она читала Книгу шороха, прожила ее и знала его лицо. Блуд без слов втянул Дани в дом и увел на кухню.

Оставшись наедине с Пеплом, Аили сникла. Он уходил в светлую пелену зимнего Арх-Дамана, а она не знала, вернется ли он и куда идет. И она не могла так просто его отпустить. К горлу подкатился густой комок невысказанных слов – для них не хватило времени, они наступали друг на друга, сражались в неистовой борьбе за право стать первыми.

Аили схватила его за рукав, стиснула в кулаке так сильно, что побелели костяшки пальцев. Кошмаром было для нее все эти годы любить во сне и каждое утро просыпаться в пустом безвременье мира разума, знать и верить, что его больше нет, и нет никого, кто бы помнил ее.

– Не уходи… – пролепетала жалобно, едва слышно.

Ян обернулся и посмотрел на нее, тепло улыбаясь.

– Мне, и правда, нужно идти, – прохрипел он. – Надо уладить кое-какие дела. – Обнял ее за плечи. – А потом, если захочешь, мы можем уехать на Аренор.

Он говорил так буднично и спокойно, будто они виделись каждый день, и не было всех тех одиноких лет, сотнями тянущихся из прошлого.

– Все будет хорошо, – склонившись, Ян ласково поцеловал ее в лоб. – Я пришлю за тобой, как только устрою дела.

Аили внезапно стала маленькой и беззащитной. Следила за тем, как он уходит в свет зимнего солнца – по-прежнему шаткий и неказистый, – движется, как разболтанный черный манекен, широко шагая по рваному телу города.