Страница 225 из 243
Раскачиваясь в кресле, Вэл сжимала тонкие вытертые подлокотники и гундела себе под нос, скрипела, словно старая ведьма:
– По войне и так жизни лишиться немудрено. Вот и не боятся. Да и дело, считай, потеряно: все одно – курильни они закроют. Придется.
– Если будет, кому закрывать. Кто знает, – Ян указал на потолок, – может, твоих новых друзей уже и в живых нет.
Она резко остановилась. Застыла и, уставившись перед собой, твердо произнесла:
– Лой жив. Обязательно.
– Почему? – он с любопытством подался вперед.
– Это кто-то другой. – Неуверенно пробормотала Вэлари. – Этот человек только выглядит, как Лой, но это не он. Мне кажется, я встречала его прежде, – она вновь откинулась на спинку кресла и начала раскачиваться. – Знаешь, тогда. Очень давно, но не могу его вспомнить.
Ян пожал плечами в молчаливом согласии.
Звуки взрывов стихли, и потолок больше не дрожал.
– И ведь мы правда ничего о них не знаем. – Негромко вымолвил Ян, пробуя на вкус эхо собственного голоса. – Особенно о Кочерге.
– Слухи разные ходят. – Вэл нервно закусила кончик большого пальца. – Кто видел ее – хромая харимийка, говорят.
Он осклабился, убрав с лица прядь волос:
– Не удивлен. У этих маки изо всех щелей прут. А если хромая, так, поди, и на морфине сидит.
– Не знаю. Я-то ее не видела. А кто видел... Кто говорит – старуха, кто – девчонка. Кто шлюхой зовет, кто – торгашкой просто. Одно верно – хромая она. И харимийка. И еще вот...
Вэл ненадолго замолчала, в нерешительности, и Ян начал было раздражаться.
– Что еще? – хмыкнул он, неохотно потягиваясь за новой бутылкой.
– Я тут подумала. – Очнувшись, она вскочила с места и принялась расхаживать по подвалу. – Вспомнила кое-что, и странно это.
– Не томи, Вэл.
– Лой сказал, что это она Книгу на продажу выставила. Ту – последнюю Книгу шороха.
Ян долго не отвечал, наблюдая, как она снует из угла в угол, кусая ноготь. Удача ли это? Он искал встречи с Кочергой и с человеком, который до последнего времени владел Книгой, а судьба вдруг прямо в руки бросила ему обоих в одном лице.
– Тогда, – в его глазах промелькнула слабая надежда, – привези завтра эту женщину. Нечего больше тянуть.
* * *
Прожигая бесконечное время, Вэл утратила всякое чувство меры. Кажется, она перепробовала все, что предлагал мир, и последнюю отраду находила в любом деле, которое ставило ее жизнь под угрозу. Так, она совершенно не боялась мчаться по пустынной, разбитой войной улице, и с азартом набирала скорость. Зимой мотоцикл в одиночестве пылился в гараже, ожидая своего часа, а она садилась в машину и гнала, будто стремилась к неизбежному концу. Рано или поздно, верила она, он все равно наступит. Сейчас либо еще через сотню лет.
Дом госпожи Марих – один из немногих, что хоть как-то уцелел в ночном хаосе, – стоял, перекошенный и побитый, на сером пепелище города. Чудо ли, что ни один снаряд не попал в него? Соседнее здание разлетелось на куски и обвалило ему второй этаж. Из сохранившейся по случайности каминной трубы, растущей посреди уплывшей вниз крыши, валил черный дым. Доходил, как будто, до пасмурного неба, коптил его еще больше.
«Повезло», – облегчено думала Вэл, глуша мотор.
Она выбралась из машины и, с силой захлопнув дверь, покручивая ключи на указательном пальце, направилась к расколотому надвое крыльцу. С ночи тут кипела работа. Вокруг сновали, разбирая завалы, усталые, перепачканные сажей люди: солдаты, добровольцы, лишенные крова горожане. Хмурый мальчишка бежал ей навстречу, растаптывая колкий снег и кучи пушистой золы, с охапкой красных цветов в руках. Вэл остановилась, очарованно глядя, как качаются в воздухе нежные головы поникших маков. Маленькое алое пятнышко летело к дому госпожи Марих, будто огонек в ночи, озаряло серое каменное месиво улицы.
Мальчишка зло швырнул маки на порог и помчался дальше. Ничего не говоря. Не оглядываясь.
Она поежилась. Не то от холода, не то от заполнившего город отчаяния. Сунула руки в карманы и поднялась к приставленной к входу двери. Хотя взрыв сорвал ее с петель, никто не стремился забраться в дом и учинить расправу над Кочергой. В конце концов, тут жил не только маковый делец, но и врач.
Стоя под покореженным козырьком, Вэл долго выбирала, куда постучать, чтобы стены окончательно не рухнули. В итоге лишь громко окликнула:
– Есть кто?
За дверью послышались глухие торопливые шаги.
– Слушаю вас.
С трудом отодвинув тяжелую дверь, из полумрака дома выглянула смуглая русая женщина в больших круглых очках с толстыми стеклами. Она казалась молодой, но страшная усталость сильно старила ее.