Страница 24 из 65
– Неужели я так много прошу? Всего лишь лечь на гребаную кровать вниз лицом. Если ты не можешь сделать это по-хорошему, то будет по-плохому. Я заставлю, – цедил он сквозь зубы, – лечь тебя... на живот.
Макс резко развернул меня, схватив за волосы, и с силой бросил на кровать.
– А! – вскрикнула я. Но встать уже не могла – он не только повалил меня на койку, но и сел сверху, прижав меня к матрасу своим весом. – Н-е-е-е-ет! – рыдала я в отчаянии. – Только не так!
Но все попытки вырваться были тщетны.
Макс схватил сперва одну руку, обвязав ее веревкой, а затем вторую. Спустя минуту я оказалась привязана к изголовью как рабыня, которую готовились пороть кнутом. Потом он по очереди выпрямил и привязал мои ноги, чтобы я не могла пошевелиться.
В итоге я лежала на животе, расставив в стороны руки и ноги. А он довольно засмеялся и слез, чтобы перевести дух и как следует меня рассмотреть с интересных ракурсов.
– Теперь ты от меня не убежишь. Я твой хозяин – помни об этом. И если хозяин чего-то хочет, чем ты обычно не занимаешься, то это не повод ему отказывать... Ведь я хозяин, а хозяину нужно подчиняться.
– Боже... – плакала я в подушку, видя только часть стены. Я лежала на животе, будучи привязанной к кровати. И это все, что открывалось моим глазам. Только часть стены и его тень, которая казалась огромным черным монстром, растущим в размерах, словно оборотень в полнолуние.
– Ты так дрожишь... – подошел он ближе и погладил рукой поясницу. – Так дрожишь, мой маленький Лисенок... Наверное, тебе очень холодно. Ты замерз? Ты дрожишь от холода, верно? Хм... – взял он что-то с пола и добавил: – Просто тебя нужно согреть. Ты нуждаешься в тепле. Тебе нужно тепло, и я его тебе дам.
Макс затих, и я не знала, чего от него ждать. Он не прикасался к спине, но явно что-то задумал. Но я не видела, чем он занят – что он делает? Что?
И тут я вздрогнула от капель воска.
– А... – сжимала я зубы от нахлынувшего жара вдоль позвонков. – Ты просто урод!
– О, да... – радовался Макс тому, как я извивалась и вздрагивала от каждой новой капли расплавленной свечи. – Тебе нравится, правда? Нравится... Я вижу, что тебе это нравится, не так ли?
– Черт... – ругалась я, зажмурив глаза. – Хватит... Ну хватит же!
Но Макс с упоением заставлял меня дрожать от умеренного жара – капал воском то в одном месте, то в другом. Я никогда не знала, где почувствую жжение в следующий раз, поэтому готовилась к этому, затаив дыхание и крепко стиснув зубы.
– Отлично, – провел Макс прохладной, как мне теперь казалось, ладонью по спине и прекратил мои мучения. – Думаю, этого довольно. Твое тело согрелось. Это заметно. Кожа стала румяной, немного вспотела. Это говорит о том, что Лисенку больше не холодно. Верно, Лисенок?
– Да, Макс... – выдохнула я с огромным облегчением. – Лисенок уже весь горит. Пожалуйста, не делай больше этого. А то я не выдержу.
– О... – «расстроился» Макс. – Теперь Лисенку жарко. Лисенок хочет прохлады. Розовая спинка жаждет чего-то холодненького...
Я представила себе, как бы была рада влажному полотенцу – чтобы меня накрыли прохладной тканью и оставили наконец в покое. Но то, что приготовил мне Макс, приятным точно не назовешь.
– Знаешь, за что я так люблю колу из макдональдса? – спросил вдруг он. – За то, что они кладут в нее много льда... А лед – это так приятно.
Он набрал в ладонь пригоршню кубиков льда и высыпал их на мою разгоряченную спину.
– О-о-о-о... х-х-о... – затрясло меня от контрастных ощущений. Ведь только что было горячо, а теперь меня пронизывал жуткий холод. – Боже, Макс... Ты просто сказочная тварь!
– Нравится? Тебе нравится лед?
– Мечтаю однажды увидеть тебя в нем. Посиневшим и бездыханным. Чтобы я могла стоять над тобой и громко смеяться от радости!
– Не прекращай. Продолжай говорить. Мне нравится то, что ты кричишь. Твои слова меня заводят... Не молчи, продолжай, Лисенок.
Он взял кусочек льда и стал водить им по моим бедрам – топить на них лед то возле самих колен, то совсем высоко, где ощущения были просто адскими и хотелось кусать подушку зубами.
Но потом Макс прекратил это делать и оставил меня в покое. Я упала щекой на подушку и пыталась отдышаться от этого кошмара. Где-то позади звенела пряжка ремня – прелюдия закончилась. Он снимал штаны, чтобы сделать то, ради чего все это затевалось.
Я хотела отбиваться, но была связана по рукам и ногам. Не могла даже посмотреть, как он выглядит полностью голым. Я просто лежала на животе и ждала, когда он получит свое. Когда наконец закончит все эти игры и просто надругается надо мной, сделав мне в который раз очень больно.
– Ну что, Лисенок, пришло время тебя наказать по-настоящему. Можешь кусать губы и кричать – я за это ругать не буду. Мне это даже понравится. Кричи погромче, не жалей своих гланд. Ну… давай...
Я протяжно выдохнула, чтобы настроиться на то, к чему невозможно себя подготовить в принципе. Такие вещи не происходят с тобой каждый день. Они остаются в твоей памяти, как жгучие отметки на теле раба. Уже как бы ты ни жила и о чем бы ни думала – токсичные воспоминания об этом страшном дне будут преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Поэтому я закрыла глаза и попыталась расслабиться, чтобы принять наказание как неизбежность...
Но полученные ощущения оказались вовсе не такими, как я представляла.
Он с размаху ударил меня ремнем по заднице.
Молниеносно, крепко и совсем неожиданно… Со свистом рассекая воздух и покрывая кожу в месте удара адским жжением.
– А-А-А-А-А-А-А-А!!! – кричала я от шока. – Макс, твою мать! Что ты делаешь?!
– Наказываю тебя, Лисенок. Наказываю, – ответил он кратко и повторил удар, но теперь уже выше.
– С-с-сволочь! Сволочь! Тварь!
– Это важная фаза ритуала, – говорил он спокойно. – Без этого никак... Я тебя готовлю к его самой ужасной части.