Перепутья Александры

- Невозможно, - Вовин мозг отчаянно сопротивлялся.

- Моя нескромная персона - не единственная проблема. Иначе, высказав наболевшее, ты бы проснулся. Прикажи небу перенести нас к Максу. Мы же в твоём сновидении.

- Почему не к Боре? – ехидно поинтересовался братец-нахал.

- Я ему не доверяю. Он не тот, за кого себя выдает.

В Вовиных глазах отразилось откровенное неверие. Он принялся дурачиться.

- Лети, лети, лепесток, через запад…

- Вова!

- Ладно! – закатил он глаза. – Вели, чтобы мы отправились к Максу!

Ба-бах!

Звук выстрела пушки слился с трелью печального варгана, с головой погружающего в нирвану. Под ногами возникло – какая неожиданность! – поле. Не простое, а маковое! А ведь в прошлый раз цветов здесь не осталось. Волосы вновь взлохматил ветер. До памятного урагана ему было далековато, но холодные порывы неприятно царапали кожу. Над нами нависли тучи - грязно-серые, больше похожие на снежные, нежели дождевые.

- Вы не торопитесь…

Сердце подпрыгнуло и ушло вниз по дуге. На траве возле Макса Макарова сидел Дмитрий. С осунувшимся лицом и тёмными кругами под бесподобными серыми глазами. Так выглядят родственники, дежурящие у постели безнадежных пациентов на неудобных больничных стульях. Такое же лицо я видела у бабушки, очнувшись после комы шесть лет назад.

- Как он? – кивнула я на мальчика

Рядом часто задышал Вова. Братцу не понравилась картина. Максим посинел и скрючился, словно пытался выйти из Потока, вывернувшись наизнанку.

- Хуже, - Дмитрий не стал щадить наши чувства. – Страх высосал все соки. Я ничего не могу сделать. Саша, я наделся, вам удастся помочь Владимиру пройти Перепутья. Жаль, но он застрял на полпути.

- Что? – я не сразу вникла в смысл фразы, услышав, как он вновь назвал меня уменьшительным именем. – Это вы заперли меня в темноте?!

От возмущения на загривке приподнялись волосы.

- Брат столь «лестно» отзывался вас, и я подумал - вы станете катализатором для прорыва.

- Что происходит, а? – вмешался вздернутый нос, не любивший, когда о нём говорили за спиной.

Но я вспомнила первый Поточный опыт и прикрыла Вове рот ладонью.

- Когда я сюда попала по-настоящему… э-э-э…

- Продолжайте, - кивнул Дмитрий сосредоточенно. - Я в курсе, что приходите и уходите.

Я криво усмехнулась, но отложила вертевшиеся на языке вопросы. Невидимые стрелки здешних часов бежали стремительно, безвозвратно забирая чужое время.

- Я не прошла Перепутья целиком. Василий Петрович создал Белый Дым, и я увела всех, кто захотел уйти. Если б сейчас кто-то прошёл Перепутья до Дыма, а я оказалась рядом… Но как заставить принять то, от чего они бегут? Люди здесь не помнят большую часть жизни.

- О чём ты? – снова ожил сводный брат. Он перестал считать происходящее сном.

- Недавно ты видел себя мальчиком, - напомнила я. - Макс тоже не ребенок. У него невеста беременная. Думаешь, случайно его аист с младенцем в клюве преследует?

Вова открыл рот и попятился.

Бесподобные глаза Дмитрия вспыхнули.

- Останьтесь здесь, - распорядился он. – Я соберу народ. Вдруг кто-то готов  к подвигам.

- Не уходите!

Меня охватило отчаянное желание обхватить Дмитрия и больше не отпускать.

- Саша, не стоит медлить. Вы можете исчезнуть в любую секунду. У Макса не осталось времени. Вова - следующий на очереди.

- Ладно, - простонала я, сдаваясь. – Но отойдем на пару минут.

Ветер трепал волосы, словно вознамерился вырвать их с корнем. Озноб пробрал насквозь, и не только от холода. Дмитрий заботливо заслонил меня от беспощадных ледяных порывов. Сердце екнуло от трогательного жеста. Я взяла парня за руку, но губы задрожали, и первым начал он.

- Я многое должен объяснить. Вот только… с моей стороны  опрометчиво что-то обещать.

- Не смейте говорить, что в реальном мире у вас жена и выводок детишек! - к горлу подступили слёзы, я держалась из последних сил, чтобы не зареветь в голос.

- Дома меня никто не ждёт.

- Амнезия - ложь? – внутренности скрутилось не хуже Макарова на траве.

- Вынужденный обман, - лицо парня исказилось от боли. – Вы слишком много для меня значите, Саша. Но, прошу, отложим разговор.

Противные слезинки пробежали по горячим щекам. Я вытерла их резким движением.

- Идите. Но, помните - вы обещали...

Меня затрясло: представилось вдруг, как отпускаю любимого в пропасть.

Дмитрий растворился в полной тишине, и я вернулась к Вове с Максом. Сводный брат, не отрываясь, смотрел на побелевшие губы приятеля. Со стороны Вова выглядел спокойным, но я ощущала страх, как охотник, загнавший жертву в угол. Он просочился в воздух и завис над полем невидимой, но осязаемой субстанцией. Протянешь руку, сможешь зачерпнуть и размять пальцами. Она будет вязкой, как смола.

- Макс умрёт? - спросил Вова. В голосе прозвучала неприкрытая злость. Такая накатывает от осознания бессилия.

- Скорее всего, - я села на траву. Взгляд остановился на детском лице Макарова. Оно  превратилось в маску, слепленную из горячего воска и посыпанную пеплом. Где-то там – в настоящем мире, взрослый Максим тоже умирал, невзирая на горе и мольбы близких.

- А мы? – вопрос прозвучал нарочито безразлично.

- Я скоро вернусь домой. А ты… не знаю, Вова. Я не эксперт по этому месту. Оно издевается надо мной.

- Это не сон? – голос стал совсем тихим.

- Не сон, - эхом повторила я.

- Почему ты не хочешь делиться информацией?

Братец не подначивал в привычной манере. Легонько прощупывал.