Страница 53 из 86
Моя хозяйка определила девочку в подвальную коморку, где раньше хранила склянки со специями, оборудовав помещение всем необходимым: лампой, матрасом, столиком, стулом и игрушками. К сожалению, ей приходилось подливать малышке в питьё настойку пустырника, чтобы она постоянно спала и не плакала. Каждый раз, подсовывая ей чашку с зельем, её сердце сжималось от стыда, но это было единственной возможностью не выдать секрет.
Каждый день с той самой ночи, когда темноглазая девочка появилась на пороге дома женщины, казался бесконечным, но моя госпожа продолжала нарочито любезничать с горожанами, пряча дрожащие бледные руки в карманах. Её одолевал страх, и терзали сомнения. Она не знала, что через всего лишь полвека таких, как она, будут называть Праведниками Мира.
Моя владелица потеряла покой и каждое мгновение, чураясь собственной тени, ожидала, что за ней придут безликие существа, похожие друг на друга, почти одинаковые уже не люди в аккуратно выглаженной военной форме. Ситуация усугублялась ещё тем, что почти каждый человек в городе, нет, на всём континенте, пытался выжить любым способом, и потому доносы лились бурной рекой, правдивые и клеветнические. Бумажные кляузы стали подписываться легче, чем рождественские открытки. Сколько раз женщина порывалась пойти в соответствующую организацию по зачисткам и добровольно сдать "неправильное" дитя, чтоб обезопасить свою семью, но каждый раз, замешивая кашу беззащитной приблудной девочке, что–то её останавливало. Потому она курила трубку чаще обычного: так часто, что от клубов сероватого дыма в комнате становилось трудно что–либо разглядеть.
Моя хозяйка поборола пристрастие к табаку, узнав, что станет матерью, но пагубная привычка вернулась, когда началась война. Курение стало единственным, что позволяло ей держать себя в руках. Она корила и проклинала себя за вредоносный табак, который, конечно, нельзя было употреблять в её положении, и за те трусливые чёрные мысли о предательстве невинной души, насильно погружённой в сон в подвале. Она не могла принять решение и стала ожидать возвращения мужа.
Супруг моей госпожи так и не вернулся домой. Вскоре женщина получила письмо – краткое, сухое уведомление о его смерти. Она оплакивала его и прижимала к губам обручальное кольцо. Она не смогла стать ему возлюбленной, но стала доброй женой и верным спутником. Моя владелица потеряла не мужа, а скорее верного друга, пришедшего к ней на помощь в часы горького отчаяния. Держа в дрожащих пальцах похоронку, она поняла, что медлить больше нельзя и нужно что–то предпринять. К тому же к раннему вдовству и покровительству ребёнка "грязной крови" добавился быстро исчезающий запас продуктов. Теперь погибнуть можно было не только от шальной пули, но и от надвигающегося голода. Единственным, что приносило мнимое облегчение, были мысли о том, что девочки слишком малы, пребывают в собственном сказочном королевстве, и потому, пока не способны понять весь ужас нынешнего бытия. Так как неистовые злобные изуверства чудовища были ещё только в самом начале своего кровавого шествия, женщина знала, что некоторые пути к побегу всё же открыты. И она решилась бежать.
Мать не по крови, но по зову души перерыла все записи мужа и отыскала по ним нужных людей с определёнными умениями, которые согласились изготовить фальшивые документы и обеспечить коридор к новой безопасной жизни. Однако сумма за услуги взыскалась внушительная – в несколько раз больше, чем ей когда–либо удавалось накопить, и никто, конечно же, не давал никаких гарантий. Потому вся задумка могла кончиться печально ещё до совершения первых шагов. Но выбор был невелик: оставаться на месте в надежде, что всё обойдётся, обливаясь потом от каждого шороха, или получить хоть мизерный шанс на спасение.
Моя владелица подсчитала оставшиеся сбережения и заложила процентщику все свои немногочисленные украшения, но вырученная сумма так и не смогла покрыть даже трети запрашиваемого гонорара. Женщина впала в беспросветное уныние. Она села на кровать, положа ладони на круглый тяжёлый живот, и глубоко прерывисто задышала. Я хотела ей помочь, и я могла это сделать.
«Жемчужина...» – подумала я и упала на бок, вытянув облупленную, обрисованную чернилами руку, тем самым указывая на давно забытый скарб.
Моя хозяйка вздрогнула от неожиданного испуга и начала разглядывать то меня, то место, куда я указывала. Отдышавшись, она подошла к шкафу, порылась в чистом, аккуратно сложенном белье, и достала маленькую фаянсовую коробочку. Внутри лежала та самая перламутровая роковая жемчужина.
– Так вот, что ты хочешь сказать, моя куколка! – воскликнула женщина и воспрянула духом. – Спасибо, дорогая моя, спасибо! Теперь всё непременно получится! – и она поспешила к процентщику вновь.
В тот миг мне открылась одна из простых истин: малое зло способно породить великое добро. Эта жемчужина украла жизнь дочери мастера, но, возможно, подарит жизнь моей госпоже и её подопечным.
Однако вечером моя владелица вновь вернулась домой грустной.
– Куколка, ах, моя куколка, я выручила неплохие деньги за твой подарок, но этого всё равно недостаточно. Похоже, нам не выбраться, сколько ни старайся. Все усилия оказались бесполезными, – и она расплакалась то ли от усталости бороться, то ли от бессмысленности борьбы.
– Нет, выход есть всегда. Нужно знать, где искать и не останавливаться.
Моя голова резко склонилась к треснутым коленям, а повидавший виды покорёженный лоб слегка стукнулся об деревянную тумбочку. По комнате прошёлся приглушенный гул лёгкого удара, и мои тёмные мерцающие глаза выпали из кукольных глазниц.