Страница 51 из 86
С того самого дня, когда малышка отстояла ноги, которые онемели, покраснели и покрылись сыпью, она обходила меня стороной, изредка бросая в укор уже по–взрослому отточенный надменный взгляд и недовольно хмыкая носом, но больше ко мне не прикасалась.
Что же касается супругов, то они скорее походили на союзников, нежели на пылких влюблённых. Мужчину и женщину объединяло общее желание и вечный поиск места, которое можно было бы назвать своим домом, но отнюдь не яркие чувства. И хотя офицер был скорее влюблён, чем нет, но чувства в душе моей хозяйки так и не зародились, но всё же укрепилась благодарность за обретение покоя и светлая привязанность к хорошему человеку с правильными мыслями и щедрым сердцем. Так они и жили: год в год, рука в руке, душа в душу и стали верными друзьями. Иногда он пропадал на несколько дней в надежде вновь ощутить себя желанным, но её это нисколько не беспокоило: она думала о воспитании дочери и планировала расширение магазина.
К тому моменту мир безумствовал, стремительно менялся и оживал, наполняя пространство гениальными изобретениями, новыми фасонами платьев и расширением человеческого сознания. Всё вокруг вызывало необузданный восторг и невероятные ожидания. Дремлющая Земля просыпалась, сладко подтягиваясь и вздрагивая во внезапном желании узнать больше.
Спустя ещё два года моя владелица узнала, что ожидает дитя. Семья была рада и занималась приятными хлопотами по обустройству младенческой утопии. Всех наполняла радость и трепетное ожидание.
А затем континент рухнул под натиском панциря нового огнедышащего чудовища. Людей охватила паника. В родной стране господствовал безумец, шут и художник в одном лице. Наместник дьявола, гонимый смертными грехами: тщеславием, ненавистью и алчностью. Он источал жестокие идеи: страшные, лишённые человеческого лица и уничтожающие человеческие души, и заражал собственным безумием людей, как чумой. И люди, будто в трансе совершали поступки, коим не было оправдания и, тем более, прощения. Это было началом смутного времени, тёмного и беспощадного. Многие были околдованы и упоены новыми мыслями, несогласные же однажды просто исчезали из своих тёплых постелей и больше их никто не видел. Некоторые, как моя хозяйка, молчали в надежде, что всё образумится. Она надеялась до последнего, пока её мужа вновь насильно не обрядили в военную форму, не заставили взять в руки ружьё и не бросили в огненное горло чудовища. В тот самый день она осознала, что надежды больше нет. Настало время печали, слёз, бедствий и вражды. Её же чрево округлялось день ото дня.