Чудо

– На спине? На спине нет никаких конечностей.

Лейн притих.

Я приблизился к кровати и немного потоптался, посматривая то на него, то на тех, кто до него дотронулся. Он же просто отдаст нам излишки знаний и не будет читать нас самих? Я поймал на себе полный непонимания взгляд Мириам, которая ещё не пришла в себя полностью, но уже определённо понимала, что происходило вокруг, и коснулся холодной руки на автомате.

На меня обрушилась волна из образов и фраз, а вместе с ними и ощущения: сперва страх, как бы его хозяин не пытался прикрыть равнодушием, затем тоска. То ли от обилия информации, то ли от внезапно нахлынувших эмоций ноги перестали меня держать. Я сел на пол, упёршись спиной в край кровати. Не вязалось то, что я видел, с тем, как описывали мне Великое Зло. Разве не должно быть желания делать кому-то плохо? Ненависти? Злости? Хоть один из нас ощутил их, пока получал от Лейна эти воспоминания?

Я почувствовал, как ветерок обдувает волосы на затылке, и поднял голову. Лейн склонился ко мне, обдавая тёплым дыханием, и смотрел так, будто собирался взглядом прожечь мне лицо.

 – Тебе лучше? – спросил я.

– Он нас проклял, – шепнул он. – Темынь нас проклял в ночь, когда мы родились. Мы не сможем умереть, пока он не заберёт у нас то, что ему нужно.

– То есть раздави нас машина или утони мы, всё равно выживем? – здесь оживилась Корнелия.

– Но когда он заберёт, что хочет, мы погибнем, потому что проклятие исчезнет.

– Малиша говорила, что как-то её напугали чуть ли не до разрыва сердца, когда она была маленькой, – щёлкнул пальцами Чонёль. Я и не заметил, как остальные нас окружили, потихоньку возвращаясь к привычному для нас состоянию. – И причинами её смерти стал сердечный приступ. Ирва сшибла машина, но он выжил, – указал он на Королеву. – И его однажды ограбили и пырнули ножом. Уверен, после Темыни все те раны проявились. У кого из вас что было?

– У меня много чего было! – Наби сидел на полу и тянул руку. – Мне всё перечислять?

– Нет, – насупилась Корнелия. – Ничего опасного для своей жизни не помню, но может, я и не поняла, что померла.

– У меня точно ничего не было, – сказал я, на что Лейн плотно сжал губы.

– Ну, да, – проворчал Чонёль. – Что может случиться в четырёх стенах…

– Ты поэтому тогда хотел меня столкнуть? – припомнил я, и он смиренно притих. – Ты тогда должен был… – я осёкся. Как бы ни был зол на него, смерти ему я не желал и даже не думал о том, что он может вот так же просто, как и любой человек, перестать дышать. – …умереть. Но выжил и решил на других чудесных проверить?

Он ничего не ответил.

Мириам как-то скатилась с лестницы, и в шее у неё что-то хрустнуло.

У Лейна на голове прикрытый кудряшками прятался шрам. И получил он его при весьма глупых обстоятельствах, как он сам выразился. Воду для купания ему всегда нужно нагревать до определённой температуры. Как-то раз она была ниже необходимой, и Лейн устроил истерику – информация липла к нему через струи и сводила с ума. Он так вертелся, что ударился о край ванны. Было много крови, и Лейн потерял сознание. Этот случай он теперь считал смертельным.

Тенеходец пожал плечами, но ничего конкретного не сказал.

– Значит, кому-то из нас в любом случае не жить? Что на самом деле ему нужно? Зачем ему вообще дети? И почему столько времени спустя он нас преследует? – не могла остановиться Мириам, вопросы множились сами собой.

– В Пустоте, где его заточили, нет времени. Он просто провалился в неё. Чтобы тюрьма окончательно отпустила, Темыни нужны все рождённые той ночью.

– Так что ему от нас нужно? – вспылил Чонёль.

Лейн пожал плечами и запросил еды. Как всегда, отправили меня.

Когда мы сидели, каждый в своём любимом уголке, и жевали принесённые мной бутерброды, Корнелия выскочила в центр комнаты и заявила:

– Думаю, – глаза её заблестели, – как бы там ни было, нам нужно отметить первую победу над Темынью.

– Победа в одном сражении не значит, что мы войну выиграли, – предупредил я.

– Опять ты за старое? Тоже мне Сунь-Цзы! Сколько можно? Хоть раз о хорошем подумай! – запричитали все наперебой. Затем умолкли, но не потому что пожалели меня.

Наби достал барабан и принялся по нему стучать. Незатейливая, но красивая мелодия полилась по берлоге.

Королева закружилась. Её подол и волосы развевались, и она стала похожа на распустившийся цветок, по уверениям Чонёля. Шаманские пляски не оставили равнодушным и Лейна, который ни разу в своей жизни не танцевал. Он сам так заявил и протянул руку Мириам. Она долго отказывалась. Один её неверный шаг, и можно попрощаться с парой-тройкой домов на этой улице. Лейн не отступил, и вскоре они присоединились к Корнелии.

Тенеходец загорланил песню и тычком в бок предложил подпеть. Не текст, сплошная чушь. Не удивлюсь, если сам на ходу придумывал.

Я тихо наблюдал и каждый раз, когда кто-то из них звал меня присоединиться к веселью, мотал головой. Иногда выходил во дворик, передохнуть от чужого веселья и глотнуть ночного воздуха. Когда из коридора высовывал голову смотритель, я кивком извинялся за шум, который разносился из нашей берлоги. Он сурово причмокивал или глубоко вздыхал, но ничего не говорил.