От жалости до любви

По ночам его мучали кошмары, не давая отдыха и покоя ни во сне, ни наяву. Он молчал, скрывая это от дяди, всё больше и больше замыкаясь в себе, не рассказывая никому, как ночью, почти всю неделю, лежал без сна, на мягких перинах в комнате при академии. Стоило ему задремать, как начинали сниться кошмары. Он снова и снова спасал из огня Кею, видел, как она кричит и тянет к нему руки, но каждый раз не успевал, наблюдая, как она гибнет в огне, и просыпался с бешенно бьющимся сердцем и слезами на глазах. Он не знал, что было хуже – похоронить её однажды, или каждый день снова и снова хоронить её во снах.

На уроки он приходил невыспавшимся, с отсутствующим взглядом и, не обращая никакого внимания на студентов, начитывал материал, почти не замечая ни шепотков за спиной, ни косых взглядов. Ему было всё равно. Он старался лишь ради дяди. Грегор подозревал, что Андриус специально приказал ввести в академии илдонский язык, чтобы ему было чем заниматься, ибо вряд ли его студентам он когда-либо понадобится. И он занимался, а после лекций рвался в библиотеку в надежде, что новые мысли помогут ему уснуть спокойно, без кошмаров. Но каждую ночь они возвращались вновь и вновь. И Грегор чувствовал, что никуда от них теперь не скроется.

Утром, едва открыв глаза, он снова заставил себя встать с постели. Занятий не было. Выходной. И это слово давило камнем на сердце. Куда ему деть себя в этот невольный выходной? Ему не нужен отдых. Он боялся свободных минут, не зная, куда спрятаться от неумолимых воспоминаний. Не было желания даже завтракать. Он вышел в сад при академии. Сейчас в нём, слава Творцу, было пусто. Никаких надоедливых студентов. Не сказать, чтобы они особенно мучили его, нет, Грегор просто их не замечал. Но, всё же, он желал бы побыть в одиночестве. Он бежал от него, не зная чем заполнить свободные минуты, и в то же время искал его.

Сад встретил его свежим морозным воздухом. В Гарлетоне наконец-то выпал снег, а лёгкий мороз не позволял ему подтаять. Такая погода была даже лучше, чем вечно-грязная тёплая слякоть. Грегор бродил по тропинкам, закутавшись в плащ и не чувствуя мороза. Он смутно сознавал, сквозь свою, ставшую уже привычной, рассеянность, что в саду очень красиво. Если бы только Кея могла это увидеть вместе с ним!

Внезапно тишину нарушил топот копыт. В ворота академии въехал всадник. Форма солдата на нём была порвана и запачкана пятнами, подозрительно похожими на кровь. Левая рука висела плетью. Видно было, что нёсся он, не жалея ни себя, ни коня. Интересно, что за вести он принёс? Грегор почувствовал, как тревожно забилось сердце, предчувствуя беду.

- Что случилось? – окликнул он солдата первым, чтобы тот случайно не проскакал мимо.

- Вы – профессор академии?

- Да, - Грегор кивнул. Что такого стряслось, что понадобилось срочно скакать в академию, до которой от Гарлетона было несколько часов пути?

- Хвала Творцу! Мне поручено передать, чтобы профессора были готовы ко всему. В столице штурм. Захвачен дворец заседаний, убит один из семи правящих лордов.

- Кто? – спросил Грегор, чувствуя, как от страха немеют пальцы, а лоб покрывается потом. А ведь после смерти Кеи он, казалось, разучился бояться.

- Не могу знать, - ответил солдат. Грегор выдохнул свободнее. Но невысказанная мысль билась в голове, мешая думать спокойно. Неужели Творец допустит, чтобы он лишился последнего близкого человека?

- Где сейчас остальные правящие лорды?

- Не могу знать, - повторил заученный ответ солдат, а потом осёкся, посмотрев на Грегора. – Господин профессор, я слышал, что они в спешке бежали. Правда двое или трое остались управлять армией и отражать атаки революционеров. Но, думаю, это вопрос времени, когда они сдадутся. Толпа недовольна нынешним правлением. Налоги, мол, большие.

- А ты сам что думаешь? – вопрос, видимо, застал солдата врасплох. Это был не один из тех обученных гвардейцев, что вместе с Денизом помогали ему искать Кею, а, скорее, новобранец и, похоже, из крестьян. Он растерялся, а потом всё же ответил:

- Я считаю, что вряд ли новая власть поможет всем, кого несправедливо обобрали и обидели. Думаю, только ещё больше оберёт, - он покраснел, словно сказал лишнее. Грегор невесело улыбнулся, поправив очки.

- Я думаю, ты прав, - он махнул рукой, отпуская солдата. А сам задумался. Вспомнились слова Элси «и лордов свергали». Уж не его ли рук делом была эта революция? Не он ли один из её зачинщиков?

Грегор не питал иллюзий – если дядя успел отдать приказ войскам и если они ещё послушны ему, тогда, возможно, захватчиков и удастся усмирить. Но, если предатели были и среди своих, тогда ему придётся худо. Словно плетью обожгло – а ведь дядя ещё там (он из тех, кто будет биться до последнего, не трясясь за свою шкуру), и, наверное, ему нужна помощь. (Грегор старался не думать, что Андриус может быть уже мёртв). Так чего же он медлит? Или ему и правда, отсиживаться здесь, как библиотечной крысе? Невесело усмехнувшись, он бросился к конюшням академии. Его Арзам стоял сытый, но немного обиженный. Ещё бы – Грегор не заглядывал к нему с того момента, как прибыл сюда. Ну так, пришло, наконец, время! Он вскочил в седло и пришпорил коня. На Гарлетон!