Лед

Он добрел до ларька. Купил бутылку "Балтики". Попросил открыть. Отпил сразу половину Отдышался. Вытер выступившие слезы. Двинулся к метро. На Пушкинской площади было людно. Он допил пиво. Осторожно поставил на мраморный парапет. Стал спускаться вниз по ступеням. Остановился. Подумал:

"А хули?"

Повернул назад. Вышел на Тверскую. Поднял руку. Сразу остановились две машины. Грязно-красная. И зеленая. Почище.

- Чертаново, - сказал Лапин водителю грязно-красной.

- И чего?

- Чего?

- Чего-чего! Сто пятьдесят! Лапин кивнул. Забрался на сиденье рядом с води-телем.

- Куда там?

- Сумской проезд.

Водитель хмуро качнул усами. Включил музыку.

Плохую. Но громкую.

Через час небыстрой езды машина подъехала к семиэтажному дому Лапина. Он расплатился. Вышел. Поднялся на пятый этаж. Открыл ключом дверь. Вошел в тесно заставленную прихожую. В квартире пахло кошкой и жареным луком.

- А-а-а... явление Христа народу, - выглянул из

кухни жующий отец.

- Надо же! - выглянула мать. - А мы уж понадеялись, что ты к Головастику переселился.

- Привет, - буркнул Лапин. Снял куртку. Потрогал повязку: не заметно через майку? Глянул в овальное зеркало: заметно. Пошел в свою комнату.

- Мы уже все съели, не торопись! - крикнула мать.

Они с отцом засмеялись.

Лапин толкнул ногой дверь с надписью: "FUCK

OFF FOREVER!" В комнате был полумрак: книжные полки, стол с компьютером, музыкальный центр, гора компакт-дисков. Плакаты на стене: "Матрица", голая Лара Крофт с двумя пистолетами, Мэрилин Мэнсон в образе гниющего на кресте Христа, незастеленная кровать. Сиамский кот Нерон дремал на подушке.

Три рубашки висели на спинке стула. Лапин взял черную. Надел поверх майки. Осторожно лег на кровать. Зевнул с ревом:

- У-а-а-а-а-а-бл-я-а-а-а-а! Нерон нехотя поднялся. Подошел к нему. Лапин

подул ему в ухо. Нерон увернулся. Спрыгнул на старое ковровое покрытие. Пошел из комнаты.

Лапин посмотрел на большие губы Лары Крофт.

Вспомнил медсестру.

- Хар... Хара? Лара. Клара.

Усмехнулся. Покачал головой. С силой выдохнул сквозь неровные зубы.

В полуоткрытую дверь заглянула мать: 43 года, полноватая, каштановые волосы, моложавое лицо, серые лосины, черно-белый свитер, сигарета.

- Ты что, и вправду сыт?

- Я поем. - Лапин застегивал рубашку.

- Погудели вчера?

- Угу...

- Позвонить трудно было?

- Уг-у-у-у, - серьезно кивнул Лапин.

- Мудило. - Мать ушла.

Лапин лежал. Смотрел в потолок. Теребил стальное охвостье ремня.

- Я дважды разогревать не буду! - закричала мать на кухне.

- По барабану.. - махнул рукой он. Потом приподнялся. Поморщился. Тяжело оттолкнулся от кровати. Встал. Побрел на кухню. Там мать мыла посуду.

На столе стояла тарелка с куском жареной курицы. И вареной картошкой. Здесь же стояла чаша с кислой капустой. И тарелка с солеными огурцами.

Лапин быстро съел курицу. Картошку не доел. Запил водой.

Пошел в большую комнату. Снял трубку. Набрал номер:

- Кела, привет. Это Юрка Лапин. А Генку можно? Ген. Это я. Слушай, мне... это... потереть с тобой надо. Да нет, ничего... Просто посоветоваться. Нет, это ни при чем. Там... это. Другое. Щас? Конечно. Ага.

Он положил трубку. Пошел в прихожую. Стал натягивать куртку. И чуть не закричал от боли:

- Ой, бля-а-а-а-а...

- Ты чего, бпять уходишь? - гремела тарелками мать.

- Я к Генке, ненадолго...

- Хлеба купишь?

- Ага.

- Дать денег?

- У меня есть.

- Неужели не все пропили?

- Не все.

Лапин вышел из квартиры. Хлопнул дверью. Шагнул к лифту. Остановился. Постоял. Повернулся. Спустился по лестнице на четвертый этаж. Остановился на лестничной клетке. Присел на корточки. Заплакал. Слезы потекли по щекам. Сначала он плакал беззвучно. Трясся плечами. Прижимал худые руки к лицу. Потом заскулил. Вырвались скупые рыдания. Изо рта. И из носа. Потом зарыдал во весь голос. Рыдал долго.

С трудом успокоился, пошарил по карманам куртки. Платка не было. Громко высморкался на избитый желто-коричневый кафель. Вытер руку о стену рядом с надписью "ВИТЕК ГОВНОЕД".

Рассмеялся. Вытер слезы:

- Мэр, мэр, мэр... мэр, мэр, мэр...

Опять зарыдал. Колупал пальцем синюю стену. Трогал грудину.

Постепенно успокоился.

Встал. Спустился вниз. Вышел на улицу. Прошел мимо трех домов. В четвертый вошел. Поднялся на второй этаж. Позвонил в 47-ю квартиру.

Зеленую стальную дверь открыли почти сразу.

На пороге стоял Кела: 28 лет, среднего роста, коренастый, мускулистый, лицо плоское, рыжеватые усы, бритая маленькая голова.

- Здоров. - Кела повернулся. Ушел.

Лапин вошел в коридор двухкомнатной квартиры:

четыре колеса, ящики из-под аудиоаппаратуры, вешалка с одеждой, горные лыжи с ботинками.

Из комнаты Келы доносилась громкая музыка. Лапин прошел в комнату Гены: ящики с видеокассетами, кровать, буфет, фотографии.

Гена сидел за компьютером: 21 год, взъерошенный, похожий на Келу, но полнее.

- Привет. - Лапин встал у него за спиной.

- Хай... - не обернулся он. - Где пропадал?

- Везде.

- Чо, растворился?

- Ага.

- А я вчера сайт нарыл классный. Гляди... Он набрал www. stalin. ru. Появилась бледная картинка с изображением Сталина. Под ней надпись: СОБЕРИ КАМЕННЫЙ БУКЕТ ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ!

Под надписью виднелись семь каменных цветков. Гена навел стрелку на один. Нажал. Возникла картинка:

корова, татуированная изображением Сталина, пасущаяся на лугу из каменных цветков. Над коровой парил лозунг: ВСЕ НА БОРЬБУ С БЕССОЗНАТЕЛЬНЫМ!

- Классно, а? - Гена толкнул его в бедро пухлым локтем, навел стрелку на один из цветков, нажал.

Появилась картинка: два Сталина угрожающе показывают друг на друга. Над ними парил лозунг: ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК - ЕСТЬ ПРОБЛЕМА, НЕТ ЧЕЛОВЕКА - НЕТ ПРОБЛЕМЫ!

- Во, пацаны гуляют! - усмехнулся Гена.

- Слушай, Ген. Ты про тайные секты знаешь чего-нибудь?

- Какие? "Аум синрикё"?

- Нет, ну... другие... типа ордена.

- Масоны, что ли?

- Как бы. В Сети можно нарыть чего-нибудь?

- Да все можно нарыть. А зачем тебе масоны?

- Мне те, которые у нас.

- Это Кела в курсе. Он про масонов только и трет.

- Кела... - потрогал грудь Лапин. - Он же на чер-ножопых завернут. И на евреях.