Корабль надежды

Он с облегчением отдал ей ребенка и занялся цветами.

— Э... Может, его покормить? — предложил Алекс, глядя, как Эна безуспешно пытается успокоить заходящегося в крике ребенка.

— Я его час назад кормила. Ну не мог же он так быстро проголодаться? — растерянно посмотрела на него Эна.

Сунула соску. Соска сначала была воспринята с энтузиазмом, потом ее выплюнули.

— Кто его знает, вдруг проголодался? — не очень решительно предположил Алекс, забирая у нее ребенка.

— У него еще то молоко не переварилось! Я нарушу процессы ферментации! У него живот заболит. Хотя бы еще час подождать, — жалобно сказала Эна и спросила, поднимая с пола и рассматривая подаренную Миласкисами пустышку: — А может, ему соска не нравится? Не слишком физиологичной формы?

Алекс с огромным облегчением покинул этот сумасшедший дом и отправился на поиски физиологичной соски.

— Пустышка правильной формы? — удивилась аптекарь. — Ну, кто какую форму любит.

— Давайте все, которые есть, — решил молодой папа.

Дома царила тишина.

— Я сломалась и покормила, — призналась Эна, любуясь спящим ангелочком. — Спасибо тебе за цветы. Они мне наш остров напомнили. Где ты только такие нашел!.. — обняла она Алекса.

— Заказал тропические, сам не знал, что они привезут, — улыбнулся он.

— Какие у вас похожие ямочки! — умилилась Эна, целуя его в щеку.

«Птицы» нашли себе пристанище в вазе с розами. Забавная композиция получалась, но родителям было не до ваз и цветов. Ребенок проснулся и заплакал.

Они перепробовали все соски. Совсем обессилев, малыш уснул с соской Миласкисов.

— Может, у него что-нибудь не в порядке? — через полдня мучений спросил Алекс.

— Врачи ничего не смогли обнаружить! Абсолютно нормальный, здоровый ребенок! — твердо произнесла Эна.

— Давай мыслить логически, — говорила Эна, расхаживая глубокой ночью с ребенком на руках (так он соглашался немножко помолчать). — Почему грудные дети плачут? Только две причины: или голодные, или что-то болит. Что может болеть у здорового ребенка?

Измученный Алекс пожал плечами.

— Животик? Да? Алекс! Что мы делаем не так?

— Не плачь, давай его мне.

Утром Эна позвонила Викки. Та только удивлялась. Она помнила, что Александр ел, спал, и не было никаких проблем в первую неделю, как и во все остальные. Впрочем, она уже подзабыла, ведь прошло целых полгода! Александр так меняется с каждым днем!

Не дождавшись положенного, по ее мнению, времени для кормления, Эна дала грудь.

— Эна, — глядя, как сын жадно начинает сосать, сказал Алекс. — Кричалка все-таки голодный.

— Засеки лучше время, — отрезала Эна.

Пятнадцать минут малыш сосал энергично, потом стал чмокать, выпускать грудь, наконец закрыл глазки и уснул.

— В принципе нормально. В сумме двадцать минут сосал. Как в учебниках, — удивлялась Эна, сцеживая остатки. — Может, молока мало? — размышляла она вслух, — но смотри, сколько я еще могу нацедить.

Через час Кричалка проснулся.

— Может, он воздуха наглатывается, и у него животик болит? — анализировала Эна. — Но я же держу его вертикально после кормления. Воздух выходит. Не весь? Дольше держать?

— Бедный Шумелка, — носил сына на руках Алекс. — Что же с тобой происходит? Эна! Покорми, пусть еще часок помолчит.

— Мне больно кормить, — заплакала Эна в следующий раз. — У меня уже соски потрескались.

— Ну что ты ревешь! Ты же умная, вот и придумай что-нибудь! — с издевкой сказал Алекс.

— Хочешь сам покормить? — с неменьшей издевкой спросила Эна.

— Что ты сердишься, — пошел на попятную Алекс. — У меня тоже сдали нервы.

— А это мысль, — вдруг предложила Эна. — Давай покормим его сцеженным. Нет. У меня тогда молоко не прибудет. Нельзя.

Она представила, как дает грудь этому Пиявке, содрогнулась и решила:

— Разочек, только разочек. А я пока сцежу. На, корми из бутылочки, — и проворчала. — Сил моих больше нет.

— Вкусно, Торопыжка? — улыбался Алекс закатывающему от наслаждения глаза ребенку.

Он так устал от всего этого, что чуть не уснул, сидя с бутылочкой и ребенком на руках. Положил спящего Сопелку и просто упал рядом с Эной. Она даже не пошевелилась.

— Он проспал больше трех часов! — воскликнула Эна, посмотрев время.

— Уже легче, — с трудом оторвал голову от подушки Алекс.

Но легче не стало. Все повторилось.

— Алекс, — сказала Эна, таская Кричалку на руках, чтобы оттянуть момент кормления и не давать грудь через час после предыдущего. — Давай последовательно исключать причины. Начнем с молока.

— Угу, — Алекс был согласен на все, лишь бы в доме воцарилась тишина хотя бы часа на три-четыре.

— Я должна знать его количество. На, держи Шумелку, позвоню-ка я на работу.

Алекс мерил квартиру шагами, изо всех сил качая Кричалку. Эна наконец положила трубку.

— Мне нашли подходящие весы. Съезди, забери.

— Что забрать? — не понял Алекс.

— Весы. Нашлись нужной мне точности и подходящего размера. Взвесим и посмотрим!

Но как только дверь за Алексом захлопнулась, стало совсем невыносимо. Даже на короткое время ей совсем не хотелось оставаться одной. Она чуть не заплакала, такой несчастной и беспомощной она себя почувствовала. Прижала к себе сына, но облегчения не последовало. Он жил своей жизнью. Она его не понимала, жалела и злилась на него одновременно. Как же так? Она же видела Александра у Миласкисов! Именно такими она себе и представляла младенцев. А у нее все совсем по-другому.