Доля отцовская

– А в орден послать вестника?

– Обязательно. Расскажу о нашей глупости, – с сарказмом пробурчал мужчина. – Нас самих сразу на костер – и доказывай, что это чье-то стороннее влияние, а не наша инициатива.  – Священник передернул плечами, уж больно его задели слова, оскорбившие Пресветлую Алив.

На самом деле выражение «рыжая лгунья» было весьма распространено и особым богохульством не считалось. Пресветлая мать обладала разноцветными волосами, однако яркий рыжий цвет ощутимо преобладал среди длинных локонов всевозможных оттенков. Во всяком случае, так изображали женщину те, кто видели ее. Сама Алив не спускалась в созданный мир более шести веков – так что подтвердить ее существование могли разве что эльфы. Но у тех вера сильно отличалась от единой религии других рас. «Лгунья» же добавлялось, если случалось нечто, не оправдывающее надежды говорившего. Ну, например, человек, которого обманули, мог легко в сердцах сказать: «Сегодня рыжая лгунья любит не меня», и другие вариации. Однако подобное обращение не приветствовалось. К тому же считалось, что убийца Хель так называет свою оппонентку.

Так что фразы герцога приводили священника к неутешительным выводам. Пожалуй, ему следует все-таки написать письмо и добавить в него просьбу проверить не только Юльтиниэль, но и самого герцога Рита. Его в первую очередь.  

Однако разойтись мужчинам не дали. На невысокой смотровой башне тихо выругался молоденький стражник и коротко протрубил в маленький рог – к селению приближался странный гость.

– Пропустим?

– Одного? Конечно.

Как оказалось десятью минутами позже, гость был не странным, а очень-очень странным. Во-первых, он оказался совершенно непонятно одет. Рубашка без застежек и пуговиц с короткими рукавами и заправленные в высокие (так же странные) сапоги брюки немыслимой расцветки (всех оттенков зеленого), через плечо простая сумка. Во-вторых, гость был коротко и очень ровно (будто и не человеком) подстрижен и гладко-прегладко выбрит. Выше старосты (а тот отнюдь не самый низкий, а даже наоборот) примерно на голову. В-третьих, военная выправка. Дворянин? Непохож… Да и было еще одно «в-четвертых», которое решало все.

Через плечо незнакомца, было небрежно перекинуто безвольное тело. Так как лежало оно задом наперед, староста со священником не сразу признали в ноше лейтенанта, сопровождавшего герцога.

– Что с ним? – тут же заволновался староста.

– Нашел в лесу раненым, – приятным баритоном ответил мужчина, сгружая лейтенанта прямо на землю.

Все-таки Василию стоило стать актером, а не военным. Иномирцу было жутко интересно все, что его окружало: от дара священника до странных домов с узкими длинными окнами, углы которых были стесаны. Однако по наставлению Оррена вел он себя так, будто знал в селении абсолютно все, до последней кучи навоза.

Священник сразу захлопотал над парнем, проверяя серьезность повреждений, староста давал указания двум любопытным мальчуганам – быстро сбегать за деревенским лекарем и несколькими мужчинами, чтобы они утащили раненого в дом к целителю.

– Откуда ты, путник? – подозрительно оглядев Василия, уточнил святой отец, поднимаясь на ноги. Ранение оказалось серьезным, но опасности для жизни уже не представляло.

– Из Агголо.

Так назывался небольшой город на южных границах империи. Хотя частью империи числился только номинально. Земли далеко вокруг были пустынны и безжизненны, не считая периодических набегов недружелюбно настроенных кочевников и диких орков. И порядки, и законы там были свои. Налоги в имперскую казну не поступали больше нескольких десятилетий. В общем, как там жили, и кто там жил имперцы представляли плохо, особенно тут, в северной стороне.

– Я иду в Окраинные земли, – добавил мужчина.

Как и сказал Оррен, такой ответ напрочь отбил у старосты и священника желание дальше расспрашивать гостя. Поэтому, убедившись, что тут парню помогут, Василий распрощался со всеми и, быстро пройдя селение, свернул в лес, чтобы обойти его с другой стороны и вернуться к оставленным спутникам.

Много времени это не заняло. Люди в этом мире были на удивление низкорослы. Даже герцог, по здешним меркам отличающийся очень высоким ростом, оказался ниже Василия на полголовы. Это притом, что сам Василий на Земле высоким отнюдь не являлся. Отсюда вытекало, что и шаги у него были больше – на путь до небольшого озерца он потратил примерно вдвое меньше времени, чем мог бы идти, скажем, тот же самый Енре.

Весь путь Василий провел в раздумьях о своем положении. Если бы он уделял должное внимание той макулатуре, которой была завалена квартира дочери – то бишь фэнтези, – он бы понял, что не так уж и плохо попал. Способности к антимагии – раз. Компания – два. Если они доедут до столицы, там герцог сможет познакомить его с магами, сведущими в делах межмировых перемещений, а в случае задержки и устроить в хорошем месте. Его же собственное тело привычного пола – три. Отсутствие страшных врагов и долга спасать мир – четыре. Сам мир, весьма спокойный, – пять. И далее, далее, далее… Да, и что его ожидало в собственном мире? Именно эта мысль первый раз подтолкнула Василия задуматься: а не лучше ли будет найти способ сообщить дочери, что он в порядке, а потом попробовать устроиться тут. Руки у него из нужного места растут, голова тоже пока работает. Авось и сгодится такой работник кому. Зато не будет рядом мегеры – бывшей жены.

На полянке его дожидались почти собранные и готовые к отправке спутники. Юля разглядывала какую-то старую книгу, сидя на своей лошади, Маришка запихивала в сумку вымытый и блестящий на солнце котелок. Только Оррен непонятно зачем, присев у самого озера, держал над водной гладью ладони.