Страница 4 из 42
– Есть. Просто... Я подхватила какую-то заразу. Сопли затопили мозг, и я плохо соображаю, – почти не соврала я, жуя губы, и вчиталась в имя официанта на бейдже: – Кристиан... Да, Кристиан, у меня есть деньги. Уж на такое-то! Не так уж много я и наела ведь...
– Три порции жаренного картофеля, отбивные, салат с каперсами, салат с уткой, томатный суп и ромовый брауни с вафлями. А в довесок молочный коктейль из шоколадного печенья, – отчеканил мужчина, и его рот скривился в дежурной улыбке. – Отличный выбор, кстати. Так наличные или кредитка? Что выбираете? Может, полицию?
– Кредитку! – выпалила я от упоминания последнего, и шустро достала из рюкзака чью-то старую банковскую карту, давно истраченную и заблокированную владельцем пару недель назад. - Я выбираю кредитку.
Официант облегченно выдохнул.
– Славно. Принесу терминал.
По коже побежали мурашки.
«Ад действительно пуст, сестренка. Я не оставил ни одного беса скучать в том унылом месте. Ты-то должна это знать, мы ведь оба оттуда родом».
Грудную клетку сперло. Я схватилась пальцами за собственный шарф, оттягивая его, будто дышать мне мешал он, а не голос брата в голове, который не доводилось слышать уже много лет. Он звучал запредельно громко – значит, запредельно близко. Я тревожно оглянулась, но, кроме многодетной семьи и еще нескольких зевак, в кафе уже никого не было. После пережитого Орлеаном урагана «Катрина» большинство бежали домой при любом признаке непогоды. Мало кому приходилась по душе мысль встретить потенциальную гибель в низкопробной забегаловке. Мне она не нравилась в том числе.
Заметив официанта, который уже отсоединял терминал, я бросила отчаянный взгляд на бурю за окном.
Выбор без выбора. Вот, что это было.
– Кристиан, мы горим! Пожар!
Раньше это требовало больше времени и сосредоточия, но теперь – элементарный щелчок пальцами. Раньше во мне и ярости было меньше, но теперь та пылала как самый высокий костер инквизиции – точь-в-точь такой всколыхнул всю кухню кафе, когда я, прижав ладонь к засоренной поверхности стола, шепнула:
– Fehu.
Официант ахнул и, выронив терминал, бросился на выручку повару, налету хватая кувшин с ледяным лимонадом. Я же подняла рюкзак и, закинув на плечи футляр со скрипкой, втихую покинула кафе, выбежав навстречу шторму.
«И великие обеты в огне страстей сгорают, как солома».
Я поперхнулась потоком воздуха, ударившим в лицо, и закуталась плотнее в шарф. Холод надвигающегося дождя, отнюдь неуместный в это время года, выбил из меня весь жар, заставляя подскочивший адреналин притупить болезненную ломоту в мышцах. Ноги подкашивались от слабости. Я быстро преодолела еще несколько улиц, стараясь не приближаться к раскачивающимся столбам, чтобы мое бегство не закончилось под одним из них. Проскочив еще квартал по пустому подземному переходу, я окончательно выбилась из сил и, выйдя на поверхность, сползла на асфальт по каменному ограждению, выплевывая мокроту, скопившуюся в легких.
Деньги. Мне нужны деньги. А затем транспорт и новый город, чтобы оказаться как можно дальше отсюда. Звучит легко, вот только сейчас я была не только слаба и болезненна, но и одинока в худшем смысле этого слова. Одиночество – это десятки безлюдных скверов и, как следствие, отсутствие тех, кого можно обокрасть. Быть совсем одиноким значит быть без денег, а сейчас это равносильно тому, чтобы умереть.
– Штрудель. Штрудель. Сосредоточься... Дело. Сначала дело. Штрудель потом. Я люблю гром. Я люблю гром... Нет, я ненавижу гром! Пожалуйста, тише!
Минуло почти полчаса, пока я просто пряталась за забором и вслушивалась в ругань природы, когда мне вдруг посчастливилось уловить человеческую речь. Ее не заглушали даже раскаты, предупреждающие о неминуемом водопаде, который мог разразиться в любую секунду. Я приподнялась и, выглянув из-за рогов уродливой горгульи, рассмотрела высокий силуэт в бежевой куртке. Кто-то пересекал парк размашистыми шагами. В какой-то момент ход незнакомца прервался: тучи вновь взорвались, и незнакомец буквально осел, съежившись в комок и обхватив голову руками. Он затыкал уши и не двигался до тех пор, пока всё вокруг не смолкло, а затем выпрямился и, достав из кармана нечто круглое и бронзовое, выглядящее как компас или часы, невозмутимо продолжил свой путь.
Стараясь не кашлять, я двинулась следом.
– Голова раскалывается, – ворчал он, и лишь меньшую часть из его бормотания я смогла разобрать, держась на безопасной дистанции. – Пятая авеню, третий дом. Пятая авеню, третий дом...
То был юноша, крутящий в пальцах свой талисман. Видимо, это действовало на него успокаивающе, потому что от следующего раската грома он только вздрогнул, но, справившись с крупной дрожью, ускорил шаг. Дойдя торгового сквера на побережье реки, юноша остановился у скелета металлической конструкции, в дневное время представляющей собой ларек для торговли каким-нибудь псевдо-магическим барахлом из коллекции такого же псевдо-жрица вуду.
Новый Орлеан никогда не спал по ночам, но сегодняшний вечер стал исключением. Передо мной стоял единственный человек как минимум в целом районе, кто не спешил прятаться от бури. Он выглядел бесстрашно, воодушевленно, пасуя разве что от шума вверху, постоянно оглядывался по сторонам и поправлял волосы, которые трепал ураган. Темные непослушные кудри – это было единственное, что я могла разглядеть с такого расстояния. Рыскающий и, возможно, сумасшедший, судя по тому полубреду, что доносил до меня ветер... Единственная потенциальная жертва, от кошелька которого зависела моя жизнь.
Дурить таких – проще, чем отобрать мороженое у ребенка.
– Мы же договорились, что перенесем встречу на завтра! Не слышал, что передают по всем каналам? Тебе жизнь не мила?!
Я прильнула к стене мостовой, с любопытством наблюдая за темнокожим мужчиной, который вышел из тени церковного собора, опираясь на дубовую трость. Его шею обхватывало гладкое стальное колье, похожее на обруч, а из-под рукава на запястье выползало остроконечное белесое клеймо. Я никогда не сталкивалась с представителями культа вуду лично, но внутренняя чуйка подсказала мне, что, пожалуй, впервые за все свои скитания я повстречала кого-то, с кем у меня бы явно нашлись общие темы для беседы. Эта же чуйка подсказала мне и то, что отполированный череп на рукояти его элегантной трости отнюдь не искусственный.