Невидимые

– Хм…

– И вы ведь тоже не станете озвучивать лишнее, то, что к делу не относится, верно?

– Хм…

– Ладно, Бирюлев. Мне пора, – пригладив торчащие во все стороны жесткие волосы и поправив ворот, Червинский вернулся в кабинет, где жаркий спор набирал обороты.

Репортер вышел на улицу. Дождь разошелся.

Сыщик прав – нужно идти к Ирине. Но что ей сказать? Как все объяснить? От предвкушения встречи посасывало в животе. Совсем как в детстве, после раскрытия шалостей в гимназии. Противное чувство.

Проехав несколько кварталов, Бирюлев оказался у дома Ирины. Речь он так и не подготовил.

– Ох, вы вернулись! – поразилась, открыв дверь, горничная. – А барыня с ног совсем сбилась, все ищет. С утра опять куда-то поехала – про вас узнавать.

Ее нет. Хорошо или плохо?

– Здравствуйте, Георгий Сергеевич! – из гостиной Бирюлева заметил торговец тканями – тот самый, что поднял тревогу из-за старого Грамса. – А я вот Ирину Аркадьевну дожидаюсь. Давненько уж. Идти бы надо… Да вот, два отреза.

Намек понятен – однако репортер не стал бы оплачивать покупки супруги, даже если бы в кармане не было пусто.

Так и не решив, что делать дальше, Бирюлев прошел в гостиную, оставляя грязные следы на паркете.

– Долгов-то много скопилось. Даже вот Ирина Аркадьевна задолжала – уж на что прежде исправно рассчитывалась. А с некоторых теперь и вовсе ничего не возьмешь. Вот, например, господин Грамс, – продолжал торговец.

– Вы часто к нему заходили. Какой он был? – вдруг спросил репортер.

– Кто? Освальд Феликсович? Человек пожилой, нелюдимый… Тут, понятное дело, нрав у любого начнет портиться, хоть и не стоит о покойнике плохо…

– Призраков видел? – Бирюлев усмехнулся, вспомнив странные речи Червинского.

Но торговцу стало не до шуток.

– Ох, прости господи… – он перекрестился, глядя в угол, где следовало бы висеть иконе. – Лишился рассудка господин Грамс. Видел, еще как видел… Даже мне предлагал остаться и посмотреть.

– Да? А что за призраки?

– Дите его, давно умершее… Ох, Георгий Сергеевич. Чего не привидится от одиночества?

– Странно…

Павлова тоже видела мертвую дочь.

Жаль, забыл спросить у сыщика – не удалось ли что-нибудь выяснить про дурманящую отраву.

В призраков Бирюлев не верил.

– Не знаете, когда обещала вернуться Ирина Аркадьевна?

– Нет.

И не хотел знать.

А что, если…

Взяв со стола лист бумаги – уже больше года она заботливо лежала в доме повсюду – репортер достал из кармана карандаш и написал:

«Ирина, мне нужно одиночество для раздумий».

– Простите. Вынужден срочно уйти. Дела, – сообщил он торговцу, поднимаясь с кресла.

Только бы успеть уйти до ее возвращения.

Застав ничего не понимающую прислугу в кухне, Бирюлев всунул ей записку:

– Маша, передай хозяйке сразу, как вернется.

Он выскочил прямо в дождь и быстро устремился по улице – пешком, не подзывая извозчика.

Отчего-то стало настолько радостно, что невозможно усидеть на месте. Сейчас очень хотелось двигаться.

***

Младшим хоть бы что. Чумазые, оборванные чертенята убежали на берег. Весело, громко смеясь, отталкиваясь от земли одной ногой и подскакивая. Длинные спутанные волосы сестры при прыжках развевались по ветру – некому ей теперь косы плести.

Ульяна провожала детей взглядом, сидя у порога. Каждый день у воды бесятся – авось, и сегодня не потонут.

Уже больше недели матери нет. Чужой дядька, который потрудился зайти и сказать, что ее забрали в полицию, никаких подробностей не раскрыл. То ли не знал, то ли слишком торопился. Что-то украла – и все. Когда отпустят – неведомо. Что делать – не ясно.

Все, как и прежде, когда-то давно. В ту пору сама Ульяна была лишь немного старше, чем нынче ее брат с сестрой. Но тогда с ней остались Дунька и Витька с Ванькой – большие уже, как казалось. Сметливые. Вот бы они вернулись…

После того, как дядька принес вести, Ульяна отправилась в город – искать братьев. Пошли все вместе, ватагой – никто из соседей не согласился приглядеть за ребятами. Ну, почти никто: кухарка Аксинья, что жила с краю, не отказала. Но у нее самой – полная изба. Да и младшие, как вышло, аксиньиных мучали. Те сразу в голос завыли, как услышали, что матренино племя у них погостит. В общем, увязались они за Ульяной.