Страница 7 из 203
— Начнем с простого. Давай попробуем поговорить с каждым из них. Вдруг какие-то обстоятельства откроются. Времени до вечера еще много.
Первой они позвали Рыжульку, как про себя назвала ее Ася.
Рыжулька уселась на продавленный стул, но ни секунды не могла усидеть на месте и тут же принялась качать ногой, а рукой накручивать косичку на ухо.
— Скажи, пожалуйста, ты не замечала в последнее время чего-нибудь странного? Может, папа замечал, или мама?
Рыжулька вдруг вскочила на ноги, сжав ручонки в кулаки.
— Моя мамочка умерла! Не называй эту жабу моей мамой!
— Прости, прости. Я же не знала. Уверена, твоя мачеха не такая уж злая женщина…
— Она может по два часа читать нудные нотации, так, что хочется заткнуть уши и закричать!
— Воспитывает.
— Если мы пошалим немножко, закрывает надолго в темной комнате!
— Наверное, хочет, чтобы вы выросли воспитанными детьми, вежливыми…
— А перед сном заходит в наши комнаты и раздает всем подзатыльники вместо поцелуев! Она говорит: все равно есть за что!
— Беру свои слова назад! Вот жабища!
Страшила сдержанно откашлялся.
— Так значит, ничего странного? — Ася вернулась к тому, с чего начинала.
Рыжулька пожала плечами.
— Ничего. Только вечером, перед той первой ночью, к нам постучала нищая старуха. Я тогда вышла на стук.
— Чего она хотела?
— Она спросила: «Впустишь меня?» Она была такая жалкая и несчастная, что я ее впустила за ворота, вынесла кусок хлеба и вина.
— А потом? — Асе показалось, что она, кажется, нащупала что-то.
— Потом она ушла, — Рыжулька пожала плечами. — Вот. Они постоянно к нам таскаются. Невелика странность.
Старшая девочка была полной противоположностью своей сестре, сидела тихонько, опустив глаза.
— Ничего странного я не видела, — пролепетала она чуть слышно. — Если только… Ну это глупость, конечно…
— Нет, нет, — поспешила заверить ее Ася. — Нам все важно.
— В тот вечер… Я увидела под окнами замка…
— Нищенку? — Ася перебила, чувствуя себя ищейкой, напавшей на след.
— Не-ет… — протянула девушка. — Это был симпатичный юноша. Он стоял под моими окнами с букетом цветов и улыбался мне. Очень славный.
— Он что-то сказал?
— Сказал: «Спустись ко мне, милая. Я жду тебя».
— Вот прямо так и говорил?
— Ну да…
— Спустилась?
— Вот еще! Папа мне уши надерет за такие дела! Ну я пойду?
И она упорхнула тихо, как мотылек.
От мальчишек вообще было мало толку. Они только носились по библиотеке, визжали и на вопросы не отвечали. В какой-то момент Ася стала думать, что, возможно, мачеха не так уж и не права. Потом вдруг старший из них, словно вспомнив о чем-то, перестал бить среднего по голове книгой и выпалил скороговоркой:
— А! Вспомнил! Вечером того дня мы с братьями играли в подвале! И вдруг из бочки, в которой мы солим огурцы, высунулась страшная зеленая лапища!
— Да, да! Точно! — подхватили младшие Рыжехвосты, прекращая на секунду шумную возню.
— И что дальше? — Ася была немного обескуражена тем потоком информации, что вылился на ее бедную голову: нищенки, молодые люди с цветами, теперь вот еще «лапища». Что делать с этим, она пока не представляла.
— Что, что! Схватила с полки банку с черничным вареньем и все! Кукусики!
Хозяин лишь повторил рассказанную накануне историю. Ася не решалась ни о чем его спрашивать. Все же такое горе в семье.
— Так вы говорите, когда вы нашли дочь, она была белой, мертвой и холодной? — раздался вдруг голос Страшилы.
Ася неодобрительно посмотрела на него: у человека горе, а он так неделикатен.
Но Страшила не обратил на нее ровно никакого внимания, он ждал ответа.
— Да… — протянул хозяин.
— А долго вы ломали дверь?
— Ну точно не помню. Двери у нас прочные. Но и я мужчина не из слабых. Минут пять.
— Ага… — задумчиво сказал Страшила.
— Спасибо большое, вы нам очень помогли, — Ася постаралась загладить не совсем корректное, с ее точки зрения, поведение своего спутника.