Как развеять скуку

Прямого приказа вампирка ослушаться не могла. Тем временем советник снова повернулся к оборотню.

— Разве я не просил беспокоить меня только в крайних случаях? — юноша показно зевнул, но все-таки задал вопрос, без которого по этикету оборотень не мог ничего говорить. — Что-то случилось?

— Князь. Его похитили.

Советник… Лин понимала, что это будет верхом неприличия попытаться теперь отойти от зеркала, но как же ей хотелось это сделать, чтобы скрыться от этого ясного детского взгляда самого страшного палача из свиты Темного князя.

Юноша в изумлении приподнял бровь.

— Ты уверен, что мы говорим об одном и том же князе?

— Уверен. И похищение не было игрой. Там, где это случилось, чувствуется его удивление и боль, но я бы не осмелился обратиться к вам, если не то, что я еще там почувствовал — напавшие использовали силу, полностью идентичную…

***

Когда я очнулся в следующий раз, боль почти отступила. Теперь можно было более точно оценить свое состояние, ведь когда тело — один комок пульсирующей боли, сложно понять, где что сломано, вывихнуто или просто ушиблено, а то и вовсе отсутствует. Теперь же можно было смело сказать, что все части моего тела остались на своих местах. Уже хорошо. Голова кружилась, даже с закрытыми глазами, и сильно мутило: сотрясение — раз. Причем приличное. Два — ребра, кажется, ни одного целого не осталось. Сломана левая лодыжка — три. И дальше куча условно несильных ушибов, которые пройдут в течение нескольких часов.

Я лежал на чем-то очень холодном и был к этому холодному прикован. Попытался двинуть рукой — ничего не вышло. Сил не было ни физических, ни каких-либо еще. И привычного раздвоения сознания не было — разум был слишком ясен и чист.

Плохо.

Несколько минут я просто лежал, пока не понял, что я только что мысленно ляпнул. Сил не было вообще! То есть, ладно, если их, например, заблокировали. Так нет, внутри было пусто. Я попытался осторожно позвал настоящую первородную Тьму, частью которой и являлся. Это последнее оружие, которое стоит применять, только если больше выхода никакого нет, кроме, как уничтожить весь мир. Подсознательно я уже понимал, что она не отзовется, поэтому и решился на этот шаг. Ничего не случилось. Сейчас я был беззащитнее смертного младенца. Интересно, а убить меня в этот момент можно? Я только-только собирался задуматься над этим, как тут же себя одернул. Не время разлеживаться и размышлять о вечном, надо хотя бы понять, где я нахожусь!

Я осторожно попробовал открыть глаза, получилось только со второго раза, благо помещение, в котором я находился, было полутемное — различить предметы еще можно, а яркий свет не бьет по глазам, полностью дезориентируя в пространстве. Упс… Я обнаружил, что нахожусь в жертвенном зале северных орков до времен объединения небольших враждующих племен в одну общину. Кстати, лежал я как раз на жертвеннике.

Прелестно!

А вот и причина, по которой у меня совершенно нет сил — северные племена орков каким-то образом умели создавать небольшие щели в междумирье, где полноправным хозяином был Хаос. А он, как я уже рассказывал, штука страшная. Для всего — и материального, и нематериального. Хотя нельзя сказать, что он убивает попадающее в него существо. Телесная оболочка полностью растворяется в нем, так же как сознание. Если существо, поглощаемое Хаосом, одушевленное, то и душа становится частью разума Хаоса, теряя свою индивидуальность и волю. И неизвестно — что из этого хуже. Например, я бы выбрал, если, конечно же, мог, — смерть. Впрочем, если отвлечься от темы, то соединение с любой из великих сил ничем от этого не отличается.

Северные орки почитали Хаос за главного бога. Даже теперь, несмотря на то, что они давно находятся под моим покровительством, это воспринимается как благосклонность: мол, спасибо, не откажемся, но вы для нас простой правитель, а божество — Хаос.

Орки вынуждены были некогда, пусть и нехотя, но отменить ритуальные жертвоприношения, заключавшиеся вот в чем. Существо, приносимое в жертву, кладут на большущий черный камень-алтарь и рисуют на груди у этого существа руну, обозначающую «дар». Потом после длительных ритуальных танцев и песен два главных шамана открывают небольшую щель так, чтобы Хаос не мог проникнуть в наш мир. Потом жертве аккуратно вскрывают грудную клетку и достают сердце. Затем снова совершаются пляски, перемежающиеся речитативом. Поскольку присутствие Хаоса не дает существу тут же умереть, завершающая часть ритуала заключается в том, что жертва, неся в ладонях собственное сердце, заходит в Хаос.

Дикость! Когда мне в первый раз пришлось это наблюдать, меня вывернуло наизнанку, хотя сам я не отличался порядочностью. Причем пришлось это наблюдать совершенно случайно! О создании Черных земель речи еще не шло. Так же, как и о Светлых, а я просто совершал небольшой экскурс, пытаясь понять, кем мне быть. Спасти ту жертву мне не удалось, но я сразу начал активно уничтожать такие храмы, которые орки строили под Окраинными горами. Видимо, уничтожил не все, раз я обнаружил себя, лежащим на жертвеннике.

Тем временем мысли переметнулись на более болезненную тему: что случилось с Анабель? Мне очень хотелось надеяться, что ее еще не успели принести в жертву. А если не успели, то что с ней? Где она? Как она себя чувствует? И в порядке ли Блик?

Видимо, услышав мои мысли, близкие к панике, фея судьбы — Рата — решила хоть немного смилостивиться надо мной.

— Габриэль, ты очнулся? — откуда-то сбоку раздался хриплый голос эльфийки.