Страница 44 из 50
LII.
Жгучая ревность сводила господина Лайма с ума.
Боже мой! Что прорыдала красавица, подползая к его ногам?
«Не надо, умоляю! Это мой жених! Мы просто повздорили! Господин Лайм, будьте милостивы, уезжайте прочь!»
Но глаза девушки молили: не уходи, защити, спаси!
Господин Лайм многое повидал за свою жизнь, насыщенную чужой кровью. Он видел похожие сцены и прежде.
Волосы Эжжи были спутаны так сильно, как бывает только после трепки.
Лицо девушки – в поту и в пыли. Губы – слегка кровоточат. Шея – в лиловых пятнах от засосов.
Правда, девушка была одета. Еще или уже? Еще одета или уже одета?!
О, какая боль язвит душу! Еще или уже?!
Бедная девочка! И – бедный он сам!
Вот, угораздило! Жил – не тужил, и вдруг влюбился! В чужую невесту! Или же – не невесту, а добычу, жертву?..
Ну, конечно же, он не ушел, не оставил ее с тем подонком наедине!
Торс Гривн – так, как выяснилось, звали подлого жениха, склонного валять прекрасную избранницу по грязной земле! – тот рвался сражаться.
Но Эжжи отговорила и Гривна.
Рыдала, вопила. Мужчинам волей-неволей пришлось отказаться от сражения.
Ну, ничего! Лайм и Гривн взаимно угадали в глазах друг друга ненависть, презрение и соперничество. Они непременно скрестят мечи позже.
Как порой мало надо, чтобы понять, кто твой враг – навечно! Всего лишь пристально взглянуть в глаза!
Как прокричал тот подонок, некстати оказавшийся из благородных?
«Так ты, значит, его здесь поджидала, Эжжи?! Так знай же: никому, кроме меня, ты вовек не достанешься! Хоть умри, милая моя, но я всегда буду тобой владеть!»
Выдал сам себя, олух злонравный! Выходит, девушка приехала в лес вовсе не ради свиданья, раз уж тот парень мог вообразить, что она поджидала другого мужчину!
А в фиалковых глазах красавицы застыл ужас после тех слов ее мнимого жениха!..
Господин Лайм подсадил бедняжку на коня. И ехал подле, пока не доставил девушку в особняк Мадли Хаш.
Какой странный тут доктор, однако! Всполошился, точно безумная наседка подле хворого цыпленка! Так и оттирал Эжжи от всех всей своей докторской тушей.
Заявил, что барышня, мол, недавно была больна. Что болезнь может стремительно вернуться. Что барышне срочно нужен покой! Покой, и чтобы – никаких рыцарей, ради Бога, рядом! Вот, что надо!
И верткий врач-сарделька увлек потрепанную барышню в ее комнату.
И Эжжи Тари – о, какое же красивое имя; есть в нем что-то и от меда и от пчел, целебное и опасное! – Эжжи, уходя, бормотала что-то поспешно и жарко. А старый врач бодро кивал и весело ухмылялся – явно, обрадовался чему-то.
Лайм расслышал только: «Согласна... Хочу узнать... Помогите, лекарь!..»
Да, дело тут темное!..
Жених отчаянно желает прирезать любимого коня невесты!
Врач трясется над гостьей, с которой знаком всего-то дня три!
Графиня балует низкородную подружку, словно родную сестру!
Кстати, Мадли Хаш – весьма милая девушка! Очень приятно познакомиться! Невероятно светлая, душевная малышка, хотя и дурнушка на лицо! А уж как она истерзалась, волнуясь из-за Эжжи! Долго расспрашила и его, Лайма, и того негодяя-жениха...
Понятно, что оба ничего толком не объяснили. Дружно солгали, что случайно встретили барышню в лесу.
Точнее, Торс Гривн признался, что искал Эжжи, но не особо надеялся встретить невесту до ее возвращения в особняк. Ведь она, мол, вечно скачет, где хочет, и может запропасть на целую ночь, катаясь на мерзавце Анте. Этот гадёныш-лошадёныш его, Торса, укусил! Стыдно признаться, куда... Ха-ха!.. От ревности или со скуки тяпнул, не иначе! Конь-то обычно – не злой...
Мол, хорошо и даже – очень, сказал, что приезжий господин помешал ему, Торсу, порешить кусачку. А то Эжжи здорово бы расстроилась! Для нее Ант – почти как брат родной!
Эх, зря свою лошадь оставил в конюшне! Она бы Анта живо утихомирила и очаровала! А всё потому оставил, что Сторри потеряла подкову, приближаясь к владениям Хаш. Вот он, Торс Гривн, и пошел погулять пешком, поджидая возвращения вечной наездницы...
Юная графиня хмыкала на все рассказы Гривна как-то неопределенно. И явно была не особо расположена к жениху подруги.
Мадли Хаш излишне сердечно, если считать, что Эжжи ничего не грозило в лесу, слишком уж сердечно поблагодарила рыцаря Лайма за то, что он проводил Эжжи до особняка. И даже уговорила остаться в гостях и на ночь, и – сколько самому пожелается.
Сложив всё услышанное в уме, господин Лайм пришел к неизбежному для неглупого человека выводу: Эжжи Тари – в ловушке! Весь вопрос: почему? А еще: кто виноват?
Впрочем, на последний вопрос ответ, пожалуй, известен.
LIII.
Лекарь приказал Лейке, чтобы та велела слугам устроить для Эжжи ванну.
Вскоре мужики натаскали ведер с горячей водой. Заполнили медную ванну, стоявшую в комнате, смежной со спальной Эжжи. Врач сам влил в воду настойку из семи редких трав. И удалился, чтобы не мешать Лейке спокойно искупать барышню.