Страница 37 из 50
XLIII.
Званые гости подъехали в трех каретах к пышному особняку. И заявились в парадный зал, заранее разинув рты – к изысканному ужину. Который уместнее было бы назвать «ночником». Потому что, когда двенадцать представителей местной знати (включая Мадли Хаш) уселись за стол, до полуночи оставалось всего-то полтора часа.
Наша Эжжи оказалась за столом тринадцатым едоком. И знатные господа охотно согласились впустить в свой круг обжорства также и семейного доктора – дабы сомнительное число изменилось!
Почти равные по происхождению, юная дочь зажиточного крестьянина и пожилой сын удачливого сапожника уселись друг против друга, делая вид, что недавняя ссора, случившаяся между ними, уже позабыта.
Эжжи, разнаряженная подругой почище самой графини, умильно строила глазки всем подряд. С лица красотки не сходила жизнерадостная улыбочка. За вкрадчивыми льстивостями, обращенными к сотрапезницам, Эжжи умело скрывала насмешку.
Знаменитая двусмысленная поговорка «Нравиться всем совсем невозможно – ведь людям со вкусом ужиться сложно!» всегда казалась самонадеянной девушке всего лишь – милой шуткой.
Хар Толкс поддакивал глупостям собокальников-выпивох и добродушно снабжал всех бесплатными врачебными советами.
Почтенного возраста вельможи – пять дам и шесть кавалеров – нашли общество Хара Толкса и Эжжи Тари вполне приемлемым. И даже – весьма приятным. Чему хозяйка дома радовалась – как сущее дитя!
Прием получился ознакомительным.
Если гости сочтут особняк и его владелицу достойными внимания, графиня Хаш вскоре получит приглашения – и посетит те знатные дома, в которые для ее блудливого отца вход был закрыт. А затем к нашей графине с безупречной репутацией привезут в гости и молодежь – детей тех отцов и матерей, которые сегодня весело пируют здесь.
Костяк местной знати с благожелательностью выслушал сообщение Мадли о том, что отец Эжжи, вероятно, довольно скоро приобретет для дочери благородный титул.
Почтение часто можно добыть большими деньгами. А солидным капиталом никогда не стоит пренебрегать, даже если его происхождение – туманно. Сливки общества, конечно же, знают толк в таких простых вещах!
Парочка отцов семейств мысленно решила соблазнить простушку-богачку, сманив ее посулами помощи в деле приобретения титула. Парочка матерей семейств сообразила, что очаровательная девица Тари – отличная невеста для беспутных сынков-картежников, раз уж за ней, видимо, дадут огромное приданое.
Вконец развеселившиеся господа даже немного потанцевали, хотя для наспех устроенного бала сыскались лишь два бродяги-скрипача да один органист, согласившийся побренчать на клавесине.
Мадли Хаш вовсе не задумывала на сегодня бал. Но, коль скоро гости соизволили выразить желание размять ноги, то уж хозяйка сумела быстро найти музыкантов.
Скрипачей слуги графини приволокли из ближайшего кабака. Приодели бродяг в элегантные костюмы старого графа – коротких времен его юности и худобы.
Опохмелили маленько огуречным рассолом. И посулили награду, если музыканты не подведут госпожу. Проще говоря: если свалятся с ног не раньше, чем гости разъедутся.
А старый органист, живущий в ветхом домишке, что таится в углу церковного сада, вылез из постели сам. Как только Лейка помахала перед носом почтенного Тома особенными часами!
То была новинка века: серебряные часики в центре восьмиконечной звезды, вправленной в глубину букового футляра, сделанного в форме креста.
Вещицу подарил юной графине старый барон. Часы были не дороже, чем тысяча красных роз. Что даже для прижимистого барона – сущий пустяк! Тем более, когда замышляешь сватовство к богатой девице.
Мадли Хаш решительно отвергала все подношения барона. Но дарованный крест, по традиции, нельзя было вернуть.
А старый органист задрожал от восторга, когда третьего дня Мадли показала ему удивительные часы. Графиня сразу решила: при первом же удобном случае передарить вещицу, которая не нужна ей, но может доставить радость божьему человеку...
В итоге: счастливцев в нынешней ночи оказалось – множество!
Эжжи станцевала поочередно со всеми шестью мужчинами. Лично заказав музыкантам самые сонные вальсы. Чтобы восхищенные старички не слишком запыхались.
А на седьмом танце нашей красотке пришлось терпеть тихие, но не робкие, увещевания врача, надумавшего образумить негодницу, не желающую принять его помощь.
– Ах, Боже мой! – прошептала Эжжи в последние мгновения вальса. – Сжальтесь, лекарь! Вы должны беречь наши жизни, а не толкать людей к смерти!.. Я не желаю, чтобы мне отрубили... Чтобы меня повесили – не хочу, и всё!..
XLIV.
Вот, негодница!
А он ведь пытался втолковать ей, что дар – штука серьезная, опасная, неизбежная! Что, хочешь или нет, но придется с этим жить. И, значит, лучше бы – скорее понять свой дар! И принять неизбежное. И извлечь из своих способностей пользу.
О, как обманчива природа мозга! Рисует твоему воображению из намеков увиденного умную красивую девицу, а та, как потом выясняется, та просто – дура набитая! Хотя, всё равно, красива не в меру! Что ровным счетом ничего не дает для пользы дела. Точнее – для изучения чуда...
Обиженный врач ворочается в постели.