Секреты повелителя ведьм

– И всё же странно, этот щит – он работает наоборот: блокирует сигналы изнутри, а не снаружи, – нахмурился Тоусенд и подошёл к тёмному окну, смутно отразившему его массивную фигуру. – Так и есть.

– Неисповедимы пути безумия, – Хэлиша не смутил пытливый взор кардинала. – Но если вы боитесь… если это вас беспокоит, можем перенести трапезу в оранжерею: там хоть и нет крыши, зато нет и щита.

– Нет, пожалуй, нет, – качнул головой Тоусенд и преувеличенно бодро улыбнулся. – Мне ведь здесь нечего бояться?

– Разумеется, нечего, – Каннингэм ненадолго пригасил лучезарную улыбку. – Прошу к столу. Признаться, за целый день у меня маковой росинки во рту не было. Так что будьте любезны, уважьте меня и разделите со мной, что бог послал.

Бог послал много. И это изобилие напомнило мне, что я не ела со вчерашнего дня. Телохранители встали позади посаженного во главе длинного стола патрона («Нет-нет», – отпирался для приличия кардинал, прежде чем польщёно согласиться). По правую руку была посажена Патрисия, за ней – ужом увивавшийся Эрнест, по левую руку расположился Хэлиш, за ним (сдавшись под убеждающим взглядом сумасбродного Каннингэма) я, а напротив Тоусенда – сам Каннингэм.

Я чуть с ума не сошла, пока слуга накладывал рыбу, жадно закинула в рот первый нежный, вкуснейший кусочек форели в сметанном соусе дрожащей рукой. Рядом неспешно раскладывал на коленях салфетку Хэлиш. Но едва пожаловавшийся на голод Каннингэм поднёс вилку ко рту, зазвенел телефон. Отбросив салфетку, Хэлиш степенно отправился исполнять роль камердинера – пока дошёл, я почти всю рыбу съела – и сообщил:

– Каннингэм, это вас: какие-то проблемы в Академии.

Сокрушённо покачав головой, Каннингэм опустил на тарелку нетронутый кусок рыбы и нож и проследовал к скрытому изящной ширмой аппарату. Под шумок я перекладывала себе грибные тарталетки, я их и так любила, а сейчас готова была все съесть.

Вернувшись на место, Хэлиш мягко провёл пальцем по испещрённому мелкими шрамами виску. Было неловко сидеть рядом, смотреть на него, помня, что вчера… Я уставилась в тарелку, на оставшуюся тарталетку – вот достойный объект внимания, а не всякие там… повелители.

С минуту Каннингэм слушал молча, потом, небрежно махнув нам «Вы ешьте, ешьте, это надолго» с четверть часа потратил на инструктирование завхоза по принятию и оформлению магических кукол для боевых уроков. Я ела, но близость Хэлиша тревожила меня, каждое его движение, притягивавший взгляд блеск запонок – всё напоминало о поцелуях и объятиях.

Ненавижу! Превратил мою жизнь в ад, а теперь отъедался, ещё и тарталетками грибными, а их на ближнем к нам блюде и так почти не осталось.

– Дела Ордена – прежде всего, – виновато развёл руками Каннингэм и, покряхтывая: – Радикулит, этот проклятый радикулит меня доконает, – устроился в кресле. – Вы, мой дорогой друг, должны меня понимать.

«Дорогой друг», который – все это знали – с незапамятных времён в любом споре был принципиальным оппонентом Каннингэма, скептически приподнял и без того высоко задранную бровь:

– На радикулит пока не жалуюсь.

– Да я про дела, – Каннингэм, взмахнув вилкой, добавил неожиданно серьёзно: – А не пора ли вам отпустить Викторию Шварц?

Аппетит резко пропал, я похолодела: неужели она всё ещё у инквизиторов? Посуровевший кардинал заговорил со скользкой дипломатичностью:

– Вы же понимаете, она – особый случай.

– Она просто оказалась не в то время не в том месте, только и всего.

– Вы готовы поручиться?

– Разумеется, – кивнул Каннингэм. – И я, и другие её коллеги.

– А вы понимаете, что её появление там выглядит крайне подозрительно?

– Она просто сопровождала нашу дорогую Кэрри, только и всего, – Каннингэм прижал ладонь к груди. – Моя вина, это я послал её в эту командировку.

– Мисс Боу, насколько я вижу, – кардинал выше вскинул высокую бровь, – далеко не ребёнок, зачем ей сопровождающие?

– Вы же понимаете, что у ведьм есть повод опасаться путешествовать в одиночестве.

Глаза Тоусенда опасно сузились. Я не дышала: от его ответа зависела судьба очередной ведьмы.

– Так что вы скажете по поводу Виктории? – подался вперёд Каннингэм, солнца на его галстуке и рыжие волосы блестели в свете ламп, и кардинал сощурился, будто ослеплённый этим светом, ворчливо пообещал:

– Я подумаю.

– Отлично, – лучезарно улыбнулся Каннингэм. – Я надеюсь на ваше благородство, здравый смысл и сочувствие к несчастной ведьме.

Я выдохнула, и Хэлиш скосил в мою сторону расширившийся почти до размера отсутствующей радужки зрачок. Каннингэм только собрался вкусить свою росинку, как повторилась история со звонком, и он чуть менее вежливо принялся распекать дежурного по замку за допущенные им шалости первокурсников: «Ну это же только первокурсники, как вы с вашим опытом могли допустить…» и так далее, и тому подобное.