Страница 13 из 164
Глава 6. Дом злой королевы
Обратившись в человека, я оделась – тёмное кружево чулка было безнадёжно испорчено когтями – и понесла Виктора в свою комнату, подальше от ненавистного Хэлиша.
Гостиные и коридоры на втором этаже выглядели ещё запущеннее, чем кухня. Заботой о фамильном особняке Виктор не утруждался, и не удивительно: его воспоминания об отчем доме не лучше моих – отличная тема для сближающего разговора, если бы… если бы Виктор захотел поговорить со мной серьёзно!
Я крепче прижала к груди тёплое безвольное и неожиданно тяжёлое тельце: «Он когда-нибудь увидит, что я взрослая?» Эх, мечты, мечты – сколько их было. И надежд, что он дознается о Доминатрикс, о том, кто надоумил тётушку её в меня подселить. Или уже докопался и вот-вот отомстит за меня Хэлишу…
Хэлиш! – меня всю передёрнуло – интересно, в архивах инквизиции есть информация о повелителях ведьм? Должны же они были засветиться за столько лет. А Каннингэм от самого Хэлиша узнал или из секретных архивов Ордена? Есть ли в них информация о способах освобождения магии? Но, наверное, проще выйти замуж за Виктора, – я смущённо зарумянилась сравнению, – чем добраться до тех документов… Снова мечты.
От переизбытка барахла меня замутило: вазы, вазы, натюрморты, вазочки, статуэтки, статуи, натюрморты, полочки, столики, вазы, полочки, пейзажи, вазы, вазочки, бюсты, статуи, вазы, словно Шарлотта боялась оставить хотя бы каплю пустого пространства.
На углу рядом с моей комнатой раскорячилось чучело леопарда. С непередаваемым удовольствием я пнула побитое молью чудовище и вошла в свою бывшую комнату – скопище антиквариата, как и сам дом. Я не хотела, чтобы в моей комнате мебель была в двадцать раз старше меня, но Шарлота отказов не понимала.
Всё было по-прежнему: полосатые обои, кресло на растопыренных тонких ножках, стол, на котором остались письменные принадлежности, лампа с плафоном-витражом, венецианское зеркало, кровать тёмного дерева с чёрным бархатным балдахином, книжный шкаф. Одна полка была посвящена Доминатрикс, книги запылились, но названия ещё проступали на корешках: «Слуги дьявола: Доминатрикс», «Доминатрикс», «Кровавый след Доминатрикс», «Самые страшные ведьмы истории», «Самые громкие дела инквизиции», «100 великих злодеев истории», «100 самых кровавых преступлений в истории», «Почему ведьмы зло», «Архивы инквизиции: Доминатрикс», «Охота на ведьм: Доминатрикс», «Самые злые ведьмы».
Виктора я уложила на шёлковом покрывале роскошной постели – он растянулся, дёрнул лапками – рядом с кем-то заботливо доставленным саквояжем и ненавистным серебряным квадратом дюйм на дюйм с гербом столичной инквизиции – биркой, подтверждавшей разрешение на проживание в Лондиниуме.
Помедлив, я опустилась в кресло. Виктор трогательно посапывал. Вот мы и встретились. И личный разговор с Каннингэмом, наконец, состоялся, а понимала я меньше прежнего… и снова была предоставлена Хэлишу. Проклятье!
Громко заурчало в животе, заныло, и я тяжело вздохнула: печенье – не еда, особенно после таких стрессов, а готовить сейчас я просто не в состоянии, но можно ли сходить в кафе, если в газетах я объявлена подозреваемой в убийстве инквизитора? Что ж, Хэлиш должен это знать – помянув его последними словами, я отправилась в самый дальний от моей комнаты конец дома.
Шуршание платья, шорох шагов угасали в мёртвой тишине, в глазах зарябило от антикварных безделушек – их хватило бы на огромный магазин. Никогда не понимала, зачем эта показуха, ведь все и так знали, что Вайсы богаты. Жутко, зябко было здесь, и я сердилась на дом, Каннингэма, мне претила необходимость спрашивать разрешение выйти у Хэлиша, но инквизиции я боялась больше, чем не любила его и спрашивать разрешения.
Только спрашивать оказалось некого: я обошла этот вымерший особняк от захламлённого подвала до пыльного чердака, томясь воспоминаниями, мыслями, и с удивлением поняла – здесь только я и Виктор. Если меня оставили без присмотра и ничего не запретили, значит, можно выходить? Или от меня просто не ожидали намерения куда-то отправиться после… От воспоминаний о взрыве меня передёрнуло. Не думать об этом! Я остановилась. Это была ореховая гостиная.
Подняв голову, я встретилась взглядом с Ней. Надменная и великолепная Каролина Шарлотта Флотис-Вайс в антикварном «ошейнике» из жемчугов и брильянтов блистала обнажёнными, округлыми плечами в ореоле роскошного мехового манто, поражала неестественно узкой талией и каскадом вышитого жемчугом подола.
Шарлота спесиво поглядывала на меня с высоты портрета. В лёгком полумраке зашторенной комнаты лицо, соломенные волосы, презрительные глаза и вишнёвые губы казались настоящими, и я смотрела на неё снизу, как и прежде ощущая немотивированный страх перед этой чудовищной и невообразимо прекрасной женщиной: как злая королева, только без волшебного зеркала… В груди стало тесно и холодно, я выбежала, бежала до комнаты, врезалась в дверь и замерла, прижимаясь пылавшим лбом к холодному дереву. Мне срочно нужен был воздух, просто уйти отсюда.
Как же я надеялась, что не придётся больше надевать на шею инквизиторскую бирку. Но сегодня я вновь надела её.