Страница 146 из 184
- Вон! Все вон! Пошли прочь из комнаты! – завопила она. И этот вопль чуть ли не физически вытолкнул Малкольма и Эллин за дверь. Затем Тильда взмахнула рукой, и дверь захлопнулась с громким стуком. Эллин показалось, что она к ней даже не притрагивалась, хотя у старой карги руки были довольно тонкими и длинными, а потому не стоило удивляться, что ей удалось дотянуться до двери практически не отходя от кровати дочери.
- Что это была за тварь?! – воскликнул Малкольм. В его глазах тоже вот-вот были готовы появиться слезы. – Почему она была похожа на Генри?! Почему она сделала это с моей сестрой?!
Вопросов было задано много, но Эллин не могла найти ответа, ни на один из них. Но, она знала того, кто мог дать ответы. Утром она обязательно найдет Альберта Дрейка и перескажет ему все, чему она сама стала свидетельницей. Уж он-то должен знать больше чем все те, кто был собран под одной крышей в эту ночь.
3.
Тэрранс Хил Грум был потомственным банкиром Конвинанта. Еще его прапрадед держал свою лавку скупки драгоценных изделий и давал в долг денежные средства под не малые проценты, благодаря чему заработал свое первое состояние и не слишком хорошую репутацию среди сельчан. Большинство называли его «вором» и «обманщиком», но все они при первой же нужде обращались к нему за помощью.
Его прадед продолжил дело своего отца и смог увеличить капитал почти в десять раз. Это позволило ему подняться на ступеньку выше в социальном статусе и заполучить еще одну приставку к своей фамилии. Он скупил несколько пустых домов, в том числе и в других поселениях губернии, этим расширив свое дело. Заставив работать на себя других людей, сам он каждый день только ходил с проверками и сверял бухгалтерские отчеты. Любой пойманный на обмане тут же мог распрощаться со своим рабочим местом без права на милость и оплату труда. Поэтому случаи обмана работодателя были крайне редки.
Дед Грума стал еще более удачливым банкиром, отчего к пятидесяти годам уже считался одним и десяти самых богатых предпринимателей в пяти ближайших губерниях, позволив опередить себя пяти губернаторам, с которыми было трудно соперничать лишь по причине того, что у них всегда была под рукой кормушка в виде неиссякаемой от налогов казны.
Отец Грума стал «белой вороной» в их славной родословной. Из-за большой любви к разгульной жизни он смог растерять все состояние в течение каких-то семи лет. Когда его практически признали банкротом, он решился взяться за ум и вернуть былую славу семейству Грумов, но у него так ничего и не получилось. Остатки состояния он инвестировал то в каменоломни, то в лесопильные заводы, то в строительство кораблей. А вскоре у него не осталось и медяка в кармане, которым он мог бы купить себе кусок черствого хлеба. Под конец он быстро и с грохотом скатился к ничтожному классу, по пути растеряв все благородные приставки, которые много лет сопровождали фамилию его предков. От горя неудач, он запил еще сильнее, а потому и умер в один солнечный теплый денек.
Тэрранс оказался более удачливым банкиром, чем его отец, но на сегодняшний день его состояние могло разве что соревноваться лишь с богатством его прапрадеда – начинателем банковского дела семьи Грум. Он мечтал, что пройдет время и его потомки повторят славу его предшественников, но с обязательным исключением недоразумения, коим можно было назвать жизнь, прожитую его отцом.
Но для исполнения его мечты не хватало одной, но очень важной детали, а именно – наследника. К своим сорока пяти годам он был женат дважды, но, ни одна из жен не родила ему, ни сыновей, ни даже дочерей. Можно было предположить, что виновником бесплодия был он сам, но время показало, что он вполне был состоятельным как продолжатель рода. Его первая жена не могла забеременеть, что и стало главной причиной развода. Вторая дважды оказывалась в положении и дважды теряла плод в первые недели беременности. От горя она покончила с жизнью самоубийством, повесившись в доме, в котором до сих пор проживал Тэрранс.
Спустя три года после смерти второй жены, он познакомился с очень привлекательной особой по имени Инесс. Она была жгучей брюнеткой с горячим темпераментом жительницы южных губерний, с точеной фигурой и с хорошо подвешенным язычком. На бретельке ее воздушного платья красовалась брошь в виде золотой пчелы, с инкрустированными драгоценными камнями, которые сверкали в свете укрощённого ею огня. Грум влюбился в нее с первого взгляда, впрочем, как и почти все мужчины Конвинанта, включая и женатых. Но, при всех ее положительных качествах, у нее был один большой недостаток, а именно три брата – молодых, высоких, с огромными мышцами и с прескверным характером. Они защищали свою сестру и глаз с нее не спускали. В Конвинанте они были проездом и направлялись в сердце губернии для участия в развлекательном представлении. Инесс и ее родственники были известными в определенных кругах циркачами в пятом поколении. Ее братья были шпагоглотателями и толкателями тяжестей, а сама Инесс неповторимо жонглировала острыми предметами и огненными шарами. Бродячие циркачи решили устроить на следующий день небольшое представление для жителей Конвинанта, в знак благодарности за радушный прием. Именно в тот день Тэрранс, глядя на прекрасную девушку, что очаровательно кружилась среди сверкающих огней, оказался поверженным ее красотой.
Он никогда не считал себя красавцем и никогда не замечал за собой красноречия, если только дело не заключалось в покупке или продаже драгоценных изделий, а потому даже не решился подойти к ней после представления. Но, произошло чудо – она первой с ним заговорила. Он никогда не думал, что сможет найти столько тем для бесед с женщиной, но с ней он никак не мог наговориться. Особенно долгим у них получился разговор касательно ее золотой броши, которую, по ее словам, Инесс получила в наследство от матери. Это была семейная реликвия, передававшаяся уже много десятков лет от одной женщины их семьи к другой. Она считала ее красивой, но все же не слишком дорогой безделушкой и очень обрадовалась, когда Грум оценил ее очень высоко. Вдобавок это дало повод Инесс рассказать ему о своей матери, которую она очень сильно любила, хотя уже почти не помнила, так как та умерла давно, когда девушке было не больше семи лет.