Беглянка

Я смотрела на непролазный еловый лес. Быстро сгущались сумерки.  Из-под раскидистого лопуха выглянул Серый и подмигнул: «Садись ко мне на спину, красна девица – я тебе помогу!».

Села я на волка, пригнулась к самой шее – а волк подо мной всё раздувается, вот уже крупнее коня стал. Побежал Серый – а деревья перед ним расступаются, кусты пригибаются, травы по земле стелятся. Прибегает волк на полянку, ложится – чтобы я слезть с него могла. А как ступила я на землю, обернулся Серый добрым молодцем – всем обычный, только волосы у него не назовёшь какого цвета: одна волосинка чёрная, другая – рыжая, третья – соломенная.

Не успела я разглядеть парня, как за спиной меня окликают. Обернулась – стоит там Тис, руки ко мне протягивает, говорит слова ласковые, обнять хочет… А я от него пячусь. Он кричит, остановить меня пытается, а я разворачиваюсь и убегаю.

- Куда же ты, я же твой муж! – кричит мне в спину.

- Не отказался бы от меня – был бы мужем! – оборачиваюсь я к Тису.

И вижу, как парень на глазах превращается в батюшкиного гостя. Волосы его выцветают и облепляют голову как пряди подводной травы. Глаза становятся водянисто-бесцветными, а взгляд – тяжёлым и злым. Протягивает ко мне руки:

- Иди ко мне!

И слышно как голос меняется – начинал говорить низким и бархатистым голосом Тиса, а закончил своим писклявым.

Запинаюсь о камень и падаю, неловко подвернув ногу.

- Нет!

Хочу крикнуть, но звука почему-то нет. Зато кричит парень, которым обернулся Серый. Страшно кричит, как будто его живого наизнанку выворачивают.

Смотрю туда – и замираю от ужаса: парень на глазах меняет облик. На руках появились когти, по всему телу выросла шерсть. Клыки стали больше и выдались вперёд, да и вся голова стала больше походить на звериную, чем на человечью.

Потом чудовище оскалилось и кинулось на меня. Я успела почувствовать тёплую слюну, капнувшую мне на плечо, и закричала, когда клыки вспороли кожу на шее…

- Тихо-тихо, это всего лишь сон. – услышала я мужской голос рядом с собой.

Лишь спустя несколько ударов сердца я сообразила, что это сказал Давлат-баши. Он придерживал меня за плечи и терпеливо ждал, пока тело разберётся где явь, а где – сон.

- Что? – я попыталась оглядеться и чувствительно приложилась головой в стенку. – Где я?

Постепенно я начала различать широкие крышки сундуков, обрешетку бортов и полог, какой бывает на крытых возках.

- Ложись обратно, - тихо сказал опекун, и для наглядности похлопал себя по колену. – До рассвета ещё пару часов подремлешь.

Я дала себя уложить обратно – голова заметно кружилась. Выяснять подробности можно было и лёжа.

- Что слу… - попыталась спросить я.

Давлат-баши меня шепотом перебил:

- Тихо, иначе будешь ехать дальше одна.

Я испуганно замерла, прислушиваясь к шуму вокруг.

Повозка неторопливо катилась по ухабистой дороге, изредка подпрыгивая на особенно крупных камнях. Птицы щебетали вовсю, как если бы рассвет уже наступил. Возница, всхрапнув, закашлялся, и, гулко стуча себя по груди, выругался.

Мысли в голове летали вспугнутыми воробьями.

На корабль я зашла, всё было нормально… За исключением того, что заснула буквально на ходу! Или я настолько устала, или…:

- Сон-трава. Нас предали, – потом помолчала, перепроверяя выводы. – Мариам.

Шептала я больше для себя, но визирь услышал и высказал своё мнение:

- Для предательства слишком сложно выполнено. Рассчитать каждому порцию, проследить чтобы проглотил, и это не считая приготовления – мороки много. Проще было отравить или воскурить гашиш – надёжный результат и быстро.

Где-то далеко за пологом возка прокричали:

- Заворачивай, привал!

- Ну, наконец-то, - пробурчал возница.

Скрип колёс замедлился, пара рывков – и повозка встала. Спустя несколько десятков ударов сердца правый борт натужно скрипнул – возница слез с козел.

Затаив дыхание, я следила за звуками снаружи. Вот мужчина, добродушно разговаривая с животными, распряг лошадей и куда-то увел. Чуть в стороне слышался стук топора – рубили дрова.

К нам никто не заглядывал.

Опекун изредка посматривал на происходящее снаружи через неплотно задёрнутый полог, но ничего не говорил.

Сначала я была в ужасе от мысли, что похитители обязательно заглянут к нам в возок. Я представляла в мельчайших подробностях как грубые мужланы – а кто ж они ещё?! – требуют от меня что-нибудь несовместимое с девичьей честью, а я гордо отказываю им.

Потом – когда уже от костра потянуло дымом с запахом похлёбки – я уже несколько примирилась с необходимостью хотя бы выслушать похитителей. В обмен на еду, конечно.