Верь мне

— Эльфы ничего мне не сделали. Я только боялась… я очень боялась, что больше не увижу тебя, — шепнула она и стиснула губы, давя рыдания.

Почему-то хотелось плакать. Слезы застлали глаза, когда оборотень крепко обнял ее своими большими руками, крепкими и тоже теплыми. Арелла чувствовала, как он аккуратно водил носом по ее макушке, иногда прижимаясь к ней губами.

— Я искал губернатора. Взял одежду у мертвых и отправился по городам.

Женщина застыла, боясь услышать страшное. Она вспомнила их приход во Фратн и стражников у ворот — бедный Велор, он же совсем ничего не знал о здешней жизни. Хотелось расспросить поподробнее, но сердце протестующе заныло; нет, оно не выдержит новых ударов. Видимо, оборотень что-то ощутил и крепче сжал Ареллу в объятиях. Стало даже больно, но в его силе не было угрозы, только надежность.

— Остроухий нашел меня, — продолжил он, — сказал, что ты помогла вытащить из темницы его подружку, взамен попросив найти меня.

— Иримин, — шепнула женщина и улыбнулась.

По щеке скатилась слеза, и стало ужасно стыдно за свои мысли об этом эльфе. Он оказался честным, не обманул, исполнил обещание… Боги, до чего ошибочным бывает первое впечатление.

— Он пытался увести меня обратно в лес, но я заставил его договориться с местным колдуном. Тот отправил меня сюда с помощью светящихся колец. Видела бы ты лицо большеглазого колдуна.

Велор усмехнулся, а затем резко отстранил Ареллу и серьезно спросил:

— Остроухий сказал правду? Что случилось, рассказывай.

Его глаза светились так ярко, что стало боязно за Иримина, и женщина торопливо рассказала по Лелию, особняк эльфов и поездку с мужем. Она вновь погрузилась в свои страхи и забылась, тем временем оборотень усадил ее на кровать, которую они не сразу заметили. Мягкое покрывало как по волшебству развеяло страхи, напоминая, что все позади.

— Он сказал, что не желает мне зла и не хочет войны, — подытожила Арелла.

— Ты ему веришь? — с сомнением спросил Велор, устраиваясь рядом.

— Да, а иначе зачем он отпустил меня? Он привез меня в наш особняк, сказал, что сам остановится в королевском замке. В доме оставались некоторые мои вещи, я велела подогнать это платье по фигуре и кинулась сюда. Но меня не пустили сразу… было много людей, войти оказалось не так то просто.

— Если бы я знал, что ты так близко, — улыбнулся оборотень и взял женщину за руку.

Снова тепло, запах — наверное, большего и не требовалось для счастья. Только близость и тишина вокруг. Не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Велор незаметно приблизился, они с Ареллой улыбались друг другу и соприкасались губами. Сперва это была просто ласка, которую сменили нежные поцелуи, неторопливые касания языков, дыхание на коже.

Они будто заново знакомились. Скоро раздались тяжелые вздохи, поцелуи углубились, стали дольше. Влажный рот оборотня прижимался все настойчивее, а пальцы рук скользили то по спине, то по талии. Арелла чувствовала приятный жар внутри, заставляющий крепче обнимать Велора, резко оглаживать его плечи, шире раскрывать губы.

Ласки становились несдержаннее. Оборотень покрыл торопливыми поцелуями шею и обвел языком ключицы… так хотелось ощутить его ниже, на груди. Соски напряглись и мучительно ныли, женщина неторопливо стащила с Велора рубашку и провела дрожащей ладонью по выпуклым мышцам. Она хотела бы поцеловать их, но не могла приблизиться: оборотень прижимал ее к себе и дергал за одежду, пытаясь распустить шнуровку или стянуть ткань с плеч. Но она сидела плотно, не позволяя обнажить ничего лишнего. Какой же приятной была эта сила, граничившая с грубостью. Арелла не противилась, лишь подавалась навстречу шероховатым ладоням и отвечала на поцелуи. Пусть делает, что хочет, ей все равно. Пусть рвет проклятое платье.

Велору быстро надоело воевать с одеждой, и он отстранился, рывком укладывая женщину на спину. Ее юбка взметнулась вверх и накрыла собой лицо.

— На спине шнуровка, — выдохнула Арелла и засмеялась, услышав недовольное бормотание: под верхней юбкой оказались еще и нижние.

Она хотела бы помочь, но не успела, потому что ткань поползла вверх, и настырные руки развели в стороны оголившиеся ноги.