Верь мне

Обнесенный крепостной стеной город окунулся в повседневную рутину. По главной дороге лениво ползли телеги с бочками, углем или набитыми корзинами. Мимо шустро скакали всадники, звеня подковами и оставляя позади сидящих на ослах простолюдинов. Те будто обижались и угрюмо смотрели по сторонам, на дома из светлого камня в один или два этажа, в которых обитала элита. Она и ждала телеги с заказанным товаром, и почти у каждого порога виднелся слуга в ливрее, торгующийся с продавцом. Жилища бедняков располагались в глубине города, чтобы гости не видели кривых одноэтажных домов из потемневшего дерева, сушившегося на веревках тряпья и чумазых людей. Тяжелая работа и безрадостная жизнь со временем превращала их в призраков, живущих в тени замка Лаэрн — обители лорда и властелина одноименного города.

Он возвышался на холме рядом с ним и прятался за оборонной стеной. Каменные блоки в ней были покрыты трещинами и сколами, почти сливаясь со стволами леса, видневшегося дальше. Словно желая подружиться, деревья шелестели на ветру, подпевая бледно-алым флагам на зубцах крепости. Обращенный к городу невысокий вход закрывался плотной решеткой из толстых прутьев, но днем ее поднимали — именно туда и направлялась кавалькада. Двое стражей в остроконечных шлемах и желтых сюрко сопровождали двух женщин; одна из них куталась в серый плащ и меркла в сравнении с молодой всадницей рядом — своей госпожой. Все из-за красной бархатной накидки последней и вуали каштановых волос с золотым отливом, заплетенных в косы на висках. Бледная кожа и ухоженные руки выдавали аристократку, а горделивый взгляд карих глаз — привычку отдавать приказы.

Но сейчас их блеск отражал настороженность: подъехавшие к воротам всадники услышали крики и животный рык, беспрестанно срывающийся на визг. Громкий, отчаянный, полный ненависти и страха, он словно ветер откинул назад фыркающих лошадей.

— Стойте, леди Тафл! — крикнул выбежавший навстречу мужчина с резкими морщинами на лице, одетый в алое сюрко. — Не ходите дальше!

— В чем дело? — спросила женщина и вздрогнула от громогласного звука, донесшегося из-за стены.

Подавшись вбок, она увидела внутренний двор, вымощенный округлыми камнями, и катавшееся по нему светло-серое облако — зверь, запутавшийся в рыболовной сети. Он рычал, выл и хрипел, дергаясь из стороны в сторону, чтобы не упускать из виду прыгающих кругами стражников. Одетые в шлемы и  кожаные доспехи, они оборонялись копьями, но хищник не боялся и кидался на всех по очереди; путался в сети и тяжело падал, крутясь юлой и сверкая клыками.

— Волк, — пояснил мужчина, — видимо, испугался вчерашней травли и забрел сюда. А кто-то из обалдуев-слуг ненароком закрыл его на ночь в коровнике. И как можно было не заметить перепуг скота?

— Боги, — выдохнула женщина и отвернулась, напуганная криками людей и видом занесенного над зверем копья, — никто не пострадал? Малыш Даиниль?

— Нет, — острие с глухим лязгом ударилось о камни, и волк завизжал, будто моля и угрожая одновременно, — все только напугались.

Снова визг. Колкий и протяжный, впившийся в уши словно игла, отчего леди Тафл до боли сжала зубы. Она любила охоту и не жалела зверей, но в лесу происходила схватка, и добыча всегда могла спастись. Здесь же истязали заблудившееся и перепуганное существо, которое всего лишь хотело домой.

— Хватит! Прекратите! — Женщина сама не заметила, как ее голос разнесся по округе. — Прекратите!

Услышав повелительный тон, стражи замерли, продолжая тыкать копьями в морду волка. Тот не упустил заминки и поднялся на лапы, кряхтя и рыча, будто падавшее дерево.

— Отпустите его, — тихо сказала леди, не уверенная в правильности решения.

— Отпустить? Но ведь волк крупный… может наделать бед.

Подтверждая это, хищник рыкнул и метнулся на стражей. Они вздрогнули и ударили копьями о землю, вынудив его отступить; зверь был напуган и поэтому опасен. Но если ничего не сделать — придется слушать душераздирающие крики, осознание чего пробудило совесть.

Словно еж, она заворочалась у женщины в груди, взывая к милосердию. А очередной хрипящий крик заставил ее сдаться и решительно произнести:

— Лорд держит здесь этих хищников ради охоты. Они боятся людей и прячутся в чаще — отпускайте.

— Я… мой господин рассердится.

Цокнув языком, леди сняла золотое кольцо с рубином и протянула мужчине:

— Отпускай. Скажешь, что я велела.

Несколько секунд мужчина колебался, но подошел и забрал украшение; больше из страха рассердить гостью хозяина, чем из корысти.

— Прошу вас, не подходите ближе, — сказал он и направился во внутренний двор, пряча дар за пазуху. Но не слишком усердно: возможно, придется отдавать. Разве можно выпустить рассвирепевшего хищника безопасно для людей и его самого?

Он запутался в сети — приближаться нельзя. Но возможно, если продеть в нее копье, удастся оттащить зверя ближе к лесу? Нет, вряд ли: древки слишком короткие и не защитят от клыков. Нужно что-то побольше…

За размышлениями утекали минуты, и притихший волк сам нашел выход: тыкая мордой в мелкие ячейки, он отыскал дыру, ненароком проделанную стражами. Миг, и люди отскочили в сторону, но зверю было не до них — он мчался к выходу, к голубому небу и кусочку города, похожему на россыпь белых, серых и черных камней.

Уже за воротами на него обрушились женский визг и ржание лошадей, только чудом не бросившихся прочь. Несколько раз метнувшись из стороны в сторону, волк отыскал глазами лес и помчался к нему.

— Тише, тише, — дрожащим голосом леди пыталась успокоить свою кобылу, но та прыгала словно на углях и быстро крутила ушами.