Верь мне

Велор почти бежал обратно в комнату, спасаясь от вездесущего огня. Тени на стенах казались живым существом, которое извивалось, готовясь отделиться от камня и преградить дорогу. В ушах снова раздавался гул… или шепот? В этом замке все могло быть.

Бессонные ночи напомнили о себе, и веки отяжелели. Ноги стали неподъемными, но когда оборотень подошел к спальне, усталость исчезла — дверь была приоткрыта. Это он не закрыл? Арель выходила? Или кто-то вошел к ней?! На голову будто упал камень. Не думая, Велор ворвался в комнату и огляделся. Пульс стучал в висках, перед глазами все дрожало. Он искал врага и не дышал, но ничего не происходило: в камине по-прежнему горел огонь, Арель мирно спала, и опасности не было.

Понимание этого вернуло усталость, и оборотень мгновенно поник. Ему необходимо отдохнуть, иначе тело может предать в ответственные момент, но как заснуть рядом с Гильемом? Велор закрыл глаза и подумал, что Большеглазый мог и соврать насчет него. Тогда выходило, что днем тоже нельзя отдыхать, чтобы беречь Арель от его поганых речей. Замкнутый круг какой-то.

Оборотень пытался размышлять, но в голове было пусто. С трудом переставляя ноги, он подошел к кровати. Больше всего хотелось раскинуть руки и упасть на нее, но останавливал вид спящей женщины, которую не хотелось будить. Ее силуэт терялся в складках мехового одеяла, виднелись только кисти рук и лицо. Велор нахмурился, вспоминая, как беспокойно она спала в лесу: словно слепой птенец. Иногда ее приходилось отодвигать от огня; в такие моменты Арель до боли впивалась в него пальцами и громко дышала, то ли испугавшись, то ли надеясь на защиту.

Неудивительно, она ведь такая нежная. А Гильем хотел воспользоваться этим, напал на слабую, еще и чужими руками. Нет, Велор не позволит ему снова вредить. Он сжал кулаки, хотя не знал, как добьется этого. Неважно, что-нибудь придумает, и Арель всегда будет спать спокойно, как сейчас. Оборотень улыбнулся, глядя на ее расслабленное лицо и приоткрытые губы. Ноздри слегка раздувались, и это выглядело забавно, как и волосы, беспорядочно лежащие на подушке.

Сняв сапоги, Велор устроился на кровати. Низкий потолок давил даже с расстояния, тени плясали бешеный танец, снова раздался гул… отвратительное место. Это напомнило о беседе с колдуном, и мрачные мысли вернулись. Большеглазый неспроста хотел убить Гильема, но зачем? Его россказни об обещанной дружбе казались правдивыми — проще управиться с женщиной, чем со взбалмошным лордом.

Оборотень накрыл ладонью пальцы Арель, ощущая их тепло и мягкость. Теперь она была не одна, что, если колдун опасался влияния Велора и собирался подчинить его с помощью общей тайны?

«А что, если прямо сейчас Большеглазый уговаривает Гильема убить меня? — мелькнуло в голове. — Что, если он собирается натравить нас друг на друга?»

От этой мысли даже спать расхотелось. Сердце быстро забилось, и кровь бросилась в голову. В мотивах колдуна разобраться не получалось, однако Велор знал, что не может уехать и оставить этих двоих без присмотра.

К рассвету силы закончились, и оборотень уснул. Казалось, что он закрыл глаза на мгновение, а солнечные лучи успели из золотистых превратиться в белые. Велор пошарил рукой по кровати, но Арель не обнаружил. Она исчезла, осталась только смятая простыня.

Оборотень подпрыгнул на месте и огляделся. Тяжелый сон не придал бодрости, распухшие веки так и падали на глаза, все кружилось. Нет, ее здесь не было. Боги, хоть бы она нашлась в соседней комнате. Ноги запутались в одеяле, Велор яростно дергал его и молился, чтобы с любимой ничего не случилось. Не могли же ее забрать так тихо. Он едва не рухнул на пол, когда дверь открылась, и в комнату зашла Арель. Ее лицо казалось спокойным, волосы были собраны и ничего не указывало на насилие. Даже ткань зеленого платья выглядела идеально гладкой и блестела при малейшем движении.

— Проснулся? — улыбнулась Арель. — Я велю Лелии…

— Где ты была?

Она застыла на полушаге, а серьги в ушах раскачивались и задевали темный мех, обрамляющий вырез. Они мерцали так ярко, что заболели глаза, но оторваться не получалось. Велор понимал, что навязчивый интерес ненормален — ему нужен отдых, не то совсем перестанет соображать.

— У Калсана, он звал меня, — ответила Арель и снова улыбнулась, — все хорошо, не беспокойся, мы говорили о Гильеме.

Ненавистное имя помогло очнуться, и оборотень потряс головой.

— Что именно? — спросил он.

Женщина вздохнула и помрачнела.

— Я не прощу его, — твердо сказала она, устраиваясь на краю постели, — но и ненавидеть не могу. Я хочу договориться, в конце концов, у него есть дети, а мне не нужно столько владений, хватит и двух крепостей. Калсан уверяет, что присмотрит за Гильемом, когда мы уедем, но прежде чем договариваться с братом, мне нужно развестись. Тогда я стану независимой, значит, мое мнение придется учитывать.

«Присмотрит за Гильемом, еще как», — мысленно съязвил Велор.

Он промолчал, однако не сдержал усмешку.

***

Следующие дни прошли в томительном ожидании. Арелле не терпелось покончить с этой историей, но Калсан все тянул. Гильем не показывался, хотя оставался в Крос-Дарад, женщина тоже не искала встреч. Она старалась не выходить из своей комнаты, ведь неспроста это место называли Завороженным замком. Поговаривали, будто стены его так пропитались магией, что обычный человек заблудится, даже просто гуляя на крепостной стене. Магия привлекала духов, здесь они обретали плоть и притворялись стражниками, чтобы убивать прохожих.

Арелла гнала такие мысли; истинное название замка потерялось в веках, и его прозвали Безымянным. Это необразованные крестьяне сочинили глупые сказки. Нужно признать, по ночам они казались весьма убедительными, особенно когда в камине загорался огонь, а воздух начинал гудеть. Велор тоже слышал странные звуки и говорил, что так проявлялась магия. Женщина верила, но успокоиться не могла — казалось, что кто-то все время наблюдал за ними. Даже Лелии было не по себе. Хотя, возможно, она просто злилась, ведь знала, что к горам не поедет. Арелла хотела бы взять ее, но девушка относилась к ней, как к подруге, которой оказывала услугу. Нельзя, чтобы из-за подобных мелочей подрывался авторитет новой госпожи.