Страница 38 из 65
…Потом они медленно заново узнавали друг друга. Неспешные лёгкие прикосновения, горячие ладони на пояснице, острое ощущение от дыхания на влажной коже, дёгкие (пока) поцелуи и запах страсти, опаляющий обоих.
Они сливались, как волна и песок, как облака и небо, прорастали друг в друга пока ещё мелкими стебельками узнавания «мой - моя», «родной - родная»; они пили дыхание друг друга, как самое дорогое вино; ощущали друг друга как подолжение себя и заснули под утро, обнявшись, став, наконец, одним…
Утром Аня с трудом разлепила глаза: тренировка, блин, надо вставать… Завозилась было в кровати, но услышала голос Ирвана, и сразу вспомнила всё – и его объяснение в ресторане, и поездку, и любовь (теперь Анюта точно знала, в чём разница между сексом (пусть даже длительным) и любовью – это не перепутаешь, и никогда не променяешь на суррогат…). А ещё вспомнила – ура! – что Арисья в гостях, и никакой тренировки не будет!..
Прислушавшись к голосу Ирвана за стенкой (кого это он там отчитывает?), Аня обнаружила, что её любимый разговаривает … с Мурзиком. Внятно, как нашалившему ребёнку, Ирван говорил коту:
- … я её люблю, она – моя женщина, и я буду спать в её кровати, а ты – на своей лежанке у кровати! Надеюсь,ты это усвоил!..
Кот, на удивление, утвердительно уркал, а не стремился порвать «негодяя». Они так и вышли вместе из ванной – кот с независимо поднятым хвостом, дескать, «насчёт кровати я уяснил, а в остальном мы ещё посмотрим, какой ты хозяин!..», и Ирван, с влажными волосами и каплями воды на теле.
«М-м-м, какой мужчина!» – восхитилась сексуальность; «И это всё моё?!..»– вопило недоверие пополам с озабоченностью; а Аня, перестав притворяться, что ещё спит, вскочила с постели и обняла своего мужчину руками и, для верности, обхватила ногой. Ощущение было незабываемым, а Ирван, поудобнее перехватив Анюту, с хитрющим видом сообщил женщине:
- Наконец-то ты проснулась, потому что я уже хочу… пожелать тебе «доброго утра»!..
«Ничего не имею против» - мурлыкнула она, и Ирван, в два шага дойдя до кровати, уже через минуту приступил к операции под кодовым названием «Доброе утро»…
***
Завтракали поздно (для Анюты) – почти в девять утра. За завтраком Ирван был безукоризненно вежлив и отстранён, но в глазах то и дело поблёскивало что-то хорошо знакомое… Аня тоже старалась соответствовать, но, скорее всего, получалось не очень…Поэтому женщина была очень рада, когда он пригласил её на прогулку: сидеть и делать вид перед домашними, что «всё как обычно», уже не было ни сил, ни желания... А тут такой предлог!
Анюта сходила на кухню и, попросив у Лины корма для Мурзика, и побольше (кухарка – кстати весьма постройневшая и похорошевшая за время занятий! – проницательно посмотрела на Анюту, светящуюся от радости, улыбнулась и выдала для котэ целое блюдо мясных обрезков с кашей, пожелав напоследок «Хорошей прогулки!»…), отнесла еду проглоту (Мурза, кстати, опять не было на месте) и быстро собралась – надела тот самый сарафанчик от Олайна (надо, кстати, за платьями зайти – времени прошло море – наверняка всё уже сделал, - попутно озаботилась практичность), схватила сумочку, лёгкую косынку на голову – было ветрено – и вылетела на крыльцо.
Ирван ждал её у машины. При виде Анюты от так откровенно засиял, что даже слепому было бы понятно, как он к ней относится… К счастью, ни одного слепого (тем более одноглазого – фыркнуло ехидство, - разве только – на голову ударенные, но тут и мы не без греха…) по дороге не попалось, поэтому они беспрепятственно загрузились в машину и поехали в город.
Предполагая, что Ирван сразу повезёт её к себе, Аня робко вякнула о «забрать покупки», но мужчина только кивнул: «конечно». В ателье он зашёл вместе с Анютой, изрядно зашугав «Коляна», а потом предложил … оплатить всё сам. Когда Анюта, подхихикивая про себя, сообщила ему, что всё уже оплачено, Ирван даже немного расстроился. Аня унеслась мерить новые наряды, и где-то через десять минут (Олайн распереживался, что она не померила всё, но Анюта, примерив пару вещей, поняла что всё сделано, как она просила, и сказала упаковывать) вышла к Ирвану в новом платье, сделанном по её эскизам.
Олайн действительно постарался: платье было простым, без вышивки и бантиков, ярко-синего цвета, который удивительно шёл Ане, с небольшим V-образным вырезом, но было сшито с вытачками, в отличие от одежды миранок, и сидело на женщине – как перчатка на руке. А для того, чтобы добить неискушённого зрителя, на юбке был разрез – точь в точь, как у жены кролика Роджера из мультика – от середины бедра до низа! Непонятно о чём (точнее, понятно, о ком…) думала Анюта, когда заказывала такую красоту, но «красота» без туфель не смотрелась… Посетовав на то,что образ будет незавершён (туфельки, подаренные Арисьей, на каблучке трёх сантиметров – это явное не то…), Аня пообещала себе, что из ателье поедут сразу в лавку сапожника и – вышла из примерочной.
В глазах Ирвана образ был завершён по «самое не могу»:иначе с чего бы взрослому мужчине вдруг при виде неё странно дышать,свекольно багроветь и хвататься за сердце?! После ещё пяти минут уговоров и заверений Олайна, что это платье – самый модный фасон, и Анья выглядит в нём волшебницей, Ирван сдался, но последующая экскурсия по городу была сокращена до минимума.
В обувной лавке «гному» только разрешили отдать заказ, Ане – переобуть туфельки (Ирван ещё раз схватился за сердце, когда она выпрямилась и стала сантиметров на семь выше, и соответственно – соблазнительней, и даже «гном» присвистнул и выдал что-то вроде «вот это да!») и вытащили на улицу.