Страница 50 из 100
Похоже, это ветчина. Эх, моя любимая!
Отправляю колбасу в рот и понимаю, что хочу еще, поэтому лезу в холодильник и на этот раз нахожу еще и сыр. И все уже порезано!.. Делаю себе бутерброд без хлеба и съедаю его, отправляя в глотку следом жидкое содержимое пакета. Все-таки молоко... Отлично!
Возвращаюсь обратно - скорее всего это кухня, а мне здесь больше делать нечего. Выхожу вновь в прихожую, и вдруг чувствую, что под ногами что-то мокрое. Затем понимаю, что падаю, поскользнувшись, но осознаю это слишком поздно: не успеваю выставить руки, как все тело больно приземляется на влажный пол. Все вокруг ноет, я не могу пошевелиться, даже если бы захотела. Сжав зубы, пытаюсь опереться на отказывающие руки, но ничего не получается, и вновь падаю плашмя.
Вдруг слышу, как поворачивается ключ в замке, и следом открывается дверь.
- Карина! - восклицает знакомый голос, а затем теплые руки помогают мне встать.
Я опираюсь на моего бывшего сторожа, который помогает добраться до дивана.
- Как ты так упала? - обескуражено с заботой спрашивает он. От былой обиды не остается ни следа в голосе.
- Там мокро, - жалуюсь я. - Поскользнулась, когда ходила, осматривала дом. Вернее не осматривала, конечно, а просто ощупывала и представляла...
Чувствую, как он нежно касается моего плеча.
- С твоими глазами точно нельзя ничего сделать? Деньги - не проблема...
- Нет. Это навсегда, - отрезаю я. Мне больно возвращаться к этой теме. Я все еще помню, каково это - видеть...
Слышу, как он вздыхает, а потом, спохватившись, пытается это скрыть, отчего я улыбаюсь.
- Ты чего? - нежно спрашивает он, касаясь уголка моей поднявшейся губы.
И тут у меня возникает вопрос, который никогда не приходил мне на ум раньше, но который был слишком очевиден при подобных обстоятельствах.
- У тебя есть девушка? - выпаливаю я.
Его рука, глядящая мою кожу, на секунду замирает.
- Нет. Я один... - говорит он с каким-то сожалением.
- Я тоже, - отвечаю еще до того, как успеваю подумать над своими словами.
Слышу смешок с его стороны.
- У тебя есть я, - говорит он с усмешкой в голосе. - Не пропадешь!
Тяжелая туча, нависшая над моей головой, чуть светлеет.
- Да, наверное, - а затем вспоминаю еще один разумный вопрос. - Что на той картине, что на стене?
Следует пауза, а потом парень протягивает задумчивое "ммм...".
- Там небо, - наконец говорит мой спаситель. - Облако в виде птицы. Я его принес из своей квартиры.
Теперь "ммм..." протягиваю я.
А ведь эта картина столько может о нем рассказать!.. Он романтичный, любящий красоту, но в тоже время не терпящий запретов и клеток, рамок... С такими людьми приятно иметь дело, но их практически невозможно удержать. Быть может, и от такой как я он когда-нибудь уйдет, устав обременять себя подобными обязательствами?
Впрочем, мне не хотелось об этом думать. Не сейчас.
- Хотела бы я это видеть, - как-то отстраненно и в то же время мечтательно произношу я.
- Ты итак можешь это сделать. Все вот здесь, - и его пальцы притрагиваются к моей груди в том месте, где у человека сердце. Я опускаю невидящие глаза туда по привычке, а затем веду их в сторону моего бывшего сторожа.
Качаю головой и убираю его руку со своей груди.
- Нет, - отрицаю я. Возможно, кто-то и говорит, что чувствуют сердцем и что зрение - это одно из пяти чувств, но это не отменяет тот факт, что видеть можно лишь глазами. По-настоящему видеть, а не представлять, не воображать или догадываться. Но потом мое лицо пронзает улыбка, словно вылетевшая стрела. - Но я могу видеть этим, - и я прикасаюсь к его лицу, мягко нащупывая его глаза, которые мой спаситель блаженно закрывает.
Мои пальцы скользят по его длинным пушистым ресницам, словно по ворсинкам какой-то изумительной шелковой бахромы, то и дело возвращаясь туда и обратно, словно ведомые каким-то завораживающим гипнотическим влиянием.
Люди говорят, что действительно можно видеть сердцем. По-моему, не стоит путать обыкновенное зрение с внутренним, ведь они различны даже на самом своем корню: первое показывает оболочку, а второе уже расшифровывает эту оболочку, думает, анализирует... Первое доступно лишь глазам. А второе... Оно действительно исполняется сердцем, и его невозможно отнять никому - невозможно родиться слепым в сердце или лишиться впоследствии. Никакой метановый спирт это зрение не отнимет.
Однако он отнял все-таки у меня первое зрение. То, что было для меня отрадой - в грустные и тяжелые моменты я обожала наблюдать закаты, грозы и радугу. Зрение было моим самым главным другом, если так можно выразиться: оно поддерживало, успокаивало, я проводила много времени, используя это чувство. Сейчас у меня его нет.
Но есть Андрей.
Он заменяет мне зрение.
Его глаза - мои глаза.
Интересно, что случилось с другими девушками, которые были в том заточении, как я? Удалось ли им сбежать, когда половина сторожей были устранены моим спасителем? Или их тоже напоили метановым спиртом, и они теперь тоже слепые, поэтому даже и не знали о возможности бежать?
- Хотела бы я помочь другим девушкам, - говорю я. - Вытащить их оттуда, как ты вытащил меня...
Он сжимает рукой мою коленку в знак ободрения и вздыхает.
- Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе.
И тут мне в голову приходит гениальная, но такая простая мысль.
- Давай расскажем властям?! Передадим все дела в руки специальным органам! Они накажут виноватых!
Воодушевление, нахлынувшее на меня в этот момент, сравнимо только с получением какого-то неожиданного волшебного подарка судьбы.
- Мы не можем.
Мой бывший смотритель оборвал мою радость и подъем, как будто перерезая провод.
- Почему?