Паж и Лилия

Между тем король и его маленькие друзья встретились с Шико, Шомбергом и Можироном, которые на руках несли раненного Келюса, а также с Д’Эперноном, бледным как смерть.

-Государь! Вы живы! – воскликнул он.

-О, Кровь Христова! Келюс! Мой Ангел! Он ранен.

-Он истекает кровью…

-Мы не можем здесь задерживаться, - твердо отрезал Шико.

-Я понесу его, - заплакал Генрих.

-Мы справимся с этим, - остановил короля Можирон.

Послышались крики лигистов. Шико понял, что их преследователи скоро обнаружат их. И велел всей компании следовать за ним. Дорога к Лувру оказалась отрезанной, и Шико надеялся, что они смогут хотя бы укрыться в его тайном домике возле Бастилии.

Но Божественное Провидение, никогда не покидающее королевских особ, распорядилось иначе. Ступени Лувра, выполненные из надгробных плит с Кладбища Невинных младенцев Вифлеемских, привели короля и его свиту в квартал, известный как Чрево Парижа. Возможно, также, что это было не Провидение, а Роксана, знавшая сюда дорогу.

Взошла полная луна, освещая зловещим сиянием это мрачное место. Ночью здесь было небезопасно, ибо на кладбище Невинных притаились обитатели нижнего мира – воры, убийцы, попрошайки, проститутки и цыгане – вельможи Двора Чудес.

И в это мгновение Генрих мог увидеть перевернутую чашу своего королевства, кривое отражение его расчудесного двора в Лувре. Здесь был и свой король, и казначей, и шут, и свои герцоги, и даже прекрасные дамы.

-Пресвятое чрево! – воскликнул Шико, - мы на кладбище Невинных! Нужно уносить отсюда ноги.

Генрих вздрогнул всем телом и нашел руку Натаниэля Де По, граф уверенно пожал ее, так как возможно боялся призраков меньше своего господина.

Шомберг, Д’Эпернон и Можирон положили Келюса, находившегося без сознания, на ступени фонтана Нимф. Мраморное сооружение в стиле языческих римских храмов, построенное за год до рождения Генриха III.

Колокол башен монастыря Святых Дев пробили два часа ночи.

-Здесь где-то бродит бедный и несчастный призрак еврейского мальчика, растерзанного горожанами, - дрожащим голосом промолвил Генрих, - о горе мне! Горе!

-Я не боюсь, - лаконично поведала Рокси.

В этот момент от стены, окружающей зловонное кладбище, отделилась тень. Потом еще одна и другая. И покуда они не появились в полосе серебристого лунного света, казалось, что нимфы, сошедшие с барельефов фонтана, собрались здесь, чтобы танцевать на лунных дорожках.

Фигуры эти были женскими, босыми в коротких, едва закрывающих колени, рубашках. Поверх них были накинуты полотнища, наподобие римских тог, скрепленные золотыми кольцами на одном плече. На головах созданий были накручены широкополые тюрбаны, привязанные атласными лентами за подбородок.

Металлический звон длинных серег в ушах девушек возвестил об их приближении, и Генрих промолвил:

-Athinganoi. ( греч. Неприкасаемые)

-Они не понимают твоего греческого, - вставил Шико, придя в себя от мистического ужаса, - это египтяне.

Египтянами в ту пору во Франции именовали цыган. Которые составляли одну из каст Двора Чудес.

В любом случае встреча с египтянами в таком месте и в такое время не сулила ничего хорошего. К удивлению, Шико, Маринус и его брат отделились от всей компании и обратились к ближайшей цыганке. Братья подняли вверх правые руки и продемонстрировали какой-то жест, который повторила женщина. Шико не успел его разглядеть, но понял, что это что-то наподобие пароля.

Братья, Роксана и цыганка заговорили на неизвестном гортанном языке, в который временами вплетались французские слова.

-Мы поможем вам спрятаться, - сказала одна из египтянок, волнистые волосы которой были капризно разбросаны по спине и плечам.

Натаниэль и Маринус, видимо о чем-то сговорившись с девушками, с сожалением притронулись к своим камеям с изображением Генриха.

-Не стоит! – остановил их король, он снял с себя золотые цепи, с вплетенными в них драгоценными камнями и протянул братьям. Они хотели пасть на колени, но Шико остановил их, прошептав, что не время церемониться, а тем более выдавать своим поведением происхождение Генриха. Миньоны с радостью протянули египтянкам свои кольца, цепи и даже шелковые и атласные ленты из панталон, так как цыгане страсть как любили  украшения, но не имели средств, чтобы купить что-то, особенно после того, как их объявили пособниками дьявола и колдунами.

-Идем за мной, - черноглазая египтянка поманила рукой, вожделенно рассматривая кинжал Шико, украшенный рубинами.

-Это я не могу тебе подарить, - пояснил шут, - он нужен мне для защиты.

Девушка кивнула, и Шико удалось только подивиться, как ее ноги не замерзли, ступая по холодной земле.

Процессия, возглавляемая дочерьми Чудесного Двора, двинулась к стене Кладбища.

Генрих в ужасе замотал головой:

-Нет! Я ни за что туда не пойду! К мертвецам. Нет!

-На твоем месте я бы больше боялся живых проходимцев, которые обитают здесь.

Кладбище невыносимо смердело, так что глаза слезились, тишину ночи пронизывал волчий вой и жуткие звуки, доносящиеся с могил.

-Послушайте, - бледный герцог де Бурбон встал напротив Шико и Генриха, - мы спрячемся здесь до утра, эти девушки помогут нам спасти Келюса, а когда расцветет, Гизы перестанут нас искать, и тогда мы сможем вернуться в Лувр, поспев к заутренне, так что никто ничего не заметит.

-Что вы, миленький мой, голубчик, Маринето, - Генрих в ужасе запричитал, будто решив, что герцог сошел с ума, - мы не можем им доверять. Эти египтяне, висельники, преступники, колдуны, оборотни, наконец. Они убьют нас и вынут наши внутренности для совершения Черной Мессы.

-Да и вы сам все равно, что младенец, - вставил Шико, - как бы вас с братом не продали богатым бездельникам, любящим такие забавы.