Страница 6 из 96
- … Тор на четверть оборотень. - донеслось до меня, и я очнулась. Внезапное напоминание о том, что меня хотят лишить свободы, обрушилось на меня всей тяжестью. - Если ты выйдешь за него замуж, он станет защищать наше королевство как своё собственное...
- Оно и станет его собственным! - с бешенством прошипела я. – Только я отказываюсь быть его собственностью! Я не буду ему принадлежать!
Я могла бы ещё многое добавить, но отец перебил меня с прорвавшимся негодованием:
- Речь идёт не о тебе, а о спасении кланов! Чего ты ожидала, Илисса?! Не я ли готовил тебя к служению своему роду? Время для этого настало!
Как мне хотелось крикнуть, что я ожидала найти счастье со своим суженым, а не стать разменной монетой в войнах с вампирами - но привычное уважение к отцу замкнуло мне рот. Злость и обида бушевали внутри меня с такой силой, что мне казалось - я сейчас лопну! К тому же я не осталась глуха к его словам: мой долг – в том, чтобы заботиться о процветании клана. А о каком процветании может идти речь, если мы потеряем всех мужчин в новой войне? Я прекрасно понимала: если есть шанс победить, я обязана сделать всё, что от меня зависит, чтобы способствовать победе - и сознание этого вызвало у меня глухую тоску. А отец, вдруг сменив тон, спросил:
- Может быть, ты кого-то любишь?
Однако, острый, пронзительный взгляд не соответствовал мягкости голоса. Отец пристально смотрел на меня, будто хотел проникнуть в самые сокровенные тайны моего сердца. Чувствуя, как к щёкам предательски прилила кровь, я в смущении воскликнула:
- Конечно, нет! - но мой голос слегка задрожал, и ответ прозвучал неубедительно. Отец нахмурился, не сумев скрыть неприятного впечатления, произведенного моим жалким заверением: он не поверил мне.
- Илисса, если ты питаешь к кому-то склонность, тебе лучше сказать мне об этом сейчас. - заметил отец.
Я промолчала, не зная на что решиться. Моё сердце было свободно, но, возможно, если я скажу, что люблю, отец откажется от своих матримониальных планов? Собственная наивность разозлила меня: отец никогда не менял целей - только средства их достижения. Чтобы скрыть смятение, я отвернулась в сторону. Тогда отец взял меня за плечи и развернул к себе.
- Ты не доверяешь мне? - с удивлением спросил он, вглядываясь в моё лицо.
- Ну что ты, отец! - вскричала я и со слезами бросилась ему на шею. Это успокоило его, но, судя по мрачному взгляду, не развеяло окончательно сомнений. Наверное, он начал подозревать, что я в кого-то тайно влюблена, но боюсь ему признаться. Не став выпытывать признание сейчас, отец обнял меня и прижал к себе. Должно быть, решил не давить на меня, давая время привыкнуть, смириться с мыслью, что стану женой нелюбимого. А потом поцеловал в макушку - я доставала ему лишь до груди - и велел идти кататься и хорошенько всё обдумать.
В расстроенных чувствах я выбежала во двор. Тренироваться расхотелось совершенно.
- Извини, Тэсси, но сегодня мы никуда не поедем. – пробормотала я и обернулась волчицей. Сейчас только движение, причём до усталости, до упаду, способно было вернуть мне душевное равновесие. Одежда пышной грудой опала на камни, которыми был замощён двор, но мне не было дела до того, что служанкам теперь придётся чистить мне платье. Я знала, что когда вернусь, костюм будет висеть в шкафу. Обычно я старалась перевоплощаться в своей комнате, чтобы не доставлять слугам лишних хлопот, но не сегодня.
Сорвавшись с места, я помчалась вон из замка - так, словно за мной гнались вампиры. Проскочив мимо охранников, окинувших меня недоуменными взглядами, я понеслась в лес. Если где-то я могла обрести спокойствие, то только там. Весна уже вступила в свои права: молоденькая травка нежно зеленела на солнце; деревья покрылись листвой… Моё любимое время года.
Стоило оказаться под сенью вековых дубов и могучих клёнов, и мне сразу стало легче. Это было моё царство! Здесь я чувствовала себя защищённой. И даже образ Тора Ван-Норрика, стоявшего перед моим мысленным взором грозным напоминанием о долге перед родом, немного потускнел. Желая от него избавиться совсем, я побежала ещё быстрей – изо все сил, будто речь шла о спасении жизни. Сердце поскакало вскачь, ветер ураганом засвистел в ушах, зато навязанный мне жених растворился где-то далеко позади.
Когда я, наконец, остановилась, мои бока ходили ходуном, словно кузнечные меха. Неудивительно, ведь я бежала несколько часов без перерыва – уже перевалило за полдень. Зато мной овладела вожделенная апатия: сил думать просто не осталось. Пить хотелось неимоверно. К счастью, я знала эти места, поэтому на подгибающихся лапах повернула налево и начала спускаться в овраг – там тёк тонкий, как лента в девичьих волосах, ручеёк. Мы с Тайнирой каждый год приходили сюда собирать чёрную смородину. Здесь она росла совершенно особенная - крупная, как крыжовник, невероятно сладкая и ароматная.
Смородины в это время года, конечно, не было, зато ручей, напитавшись дождями, журчал ещё звонче. Припав к воде, я долго пила, пока не почувствовала себя бочкой на ножках. Потом со вздохом удовольствия улеглась под орешником и уснула. Меня разбудило уханье совы. Зевнув, я клацнула зубами и потянулась. Наверное, нужно возвращаться домой. Отец будет беспокоиться: на территории, подвластной клану, было безопасно, но он всё равно не любил, когда я оставалась ночевать в лесу одна. Обычно, я спрашивала у отца разрешения, и тогда мы с Тайнирой с дружной компанией отправлялись в «поход», как мы в шутку называли вылазки в какое-нибудь красивое место. Но нас всегда сопровождали оборотни из личной охраны отца.
Сердце неприятно кольнуло: возможно, скоро мне придётся спрашивать позволения не у отца, а у мужа. Сова над моей головой насмешливо ухнула, и я невольно зарычала. Вторая ипостась не смягчала остроту переживаний: просто, став волчицей, я начала думать по-другому. В отличие от меня-человека, у неё всё было просто: не существовало никакого долга, был только голос природы. И этот голос настаивал на том, что я – то есть, волчица, не хочет Тора, а значит, мне нужно сражаться за свою свободу. Я снова угрожающе зарычала.