Страница 11 из 96
- Я уверен, моя дочь будет рада пообщаться с другом детства.
Я учтиво, но молча наклонила голову в подтверждение. Если б только о дружбе шла речь, а не о любви, которой не было и нет! И не будет.
- Ты так изменилась, Илисса! – горячо воскликнул Тор. "И похорошела!" - слышалось за его восхищённым тоном. Я приятно улыбнулась.
- А ты нисколько.
Не уверена, что мои слова польстили принцу: хоть он и был старше меня на два года, но в детстве я чувствовала себя сильнее и мудрее – защитницей, и к нему относилась соответственно: как к более слабому, которого опекаешь. Тора это всегда бесило. «Кажется, в наших отношениях мало что изменилось.» - с каким-то садистским удовольствием подумала я. Вмешался отец, без труда перетолковывая сказанное в пользу принца – тот мгновенно расцвёл. Насупленное выражение сошло с его лица, и оно вновь приняло восторженное выражение. "Ещё и тщеславен, как… мальчишка!" - с лёгким презрением подумала я, разглядывая того, кого прочили мне в супруги.
В последний раз я видела Тора лет семь назад. Тогда он был худым, высоким мальчишкой с забавным вихром над головой, большими, нескладными руками и ногами и на удивление приятным голосом. Он напоминал мне щенка породистой собаки; а я всегда любила собак. Наверное, поэтому я сразу взяла его под своё покровительство. Его грустные серые глаза казалось взывали "Пожалейте меня! Приласкайте меня!" - и я не могла не откликнуться на этот призыв. Тогда я ещё далеко не так хорошо усвоила уроки отца, утверждавшего, что к голосу жалости нужно прислушиваться с большой осторожностью, потому что она, как болотные огоньки, может завести в трясину, из которой не выбраться.
В последний раз я видела Тора лет семь назад. Тогда он был худым, высоким мальчишкой с забавным вихром над головой, большими, нескладными руками и ногами и на удивление приятным голосом. Он напоминал породистого щенка - а я всегда любила собак. Наверное, поэтому я сразу взяла его под своё покровительство. Грустные серые глаза Тора казалось взывали "Пожалейте меня! Приласкайте меня!" - и я не могла не откликнуться на этот призыв. Тогда я ещё далеко не так хорошо усвоила уроки отца, утверждавшего, что к голосу жалости нужно прислушиваться с большой осторожностью, потому что она, как болотные огоньки, может завести в трясину, из которой не выбраться.
В то время на Ванмар напали кочевники, и император явился просить помощи у оборотней. К кому же, как не к моему отцу ему было обращаться? Если бы отец поддержал Ванмар, к нашему клану присоединились бы и остальные – большинство из них. Так и произошло. Не знаю, что император пообещал взамен нашей помощи – скорее всего, поддержку в грядущей войне против вампиров – никто не сомневался, что она грянет, рано или поздно. Но не только. Во всяком случае, торговать с Ванмаром мы стали гораздо больше – наверняка оборотни получили выгодные условия для торговли и прочие бонусы.
Император сыном провели у нас пять дней. За это время я успела познакомить Тора с друзьями и показать некоторые из своих любимых местечек. Мальчишка с готовностью влился в нашу компанию: вместе с нами ездил верхом на лошади, участвовал в забегах и единоборствах. По сравнению с чистокровными оборотнями, он был слабым – прибегал последним, проигрывал в любой рукопашной. Но не слабаком – стонов и жалоб от него не слышали. К тому же, он превосходно ездил лошади и неплохо стрелял, чем заслужил наше уважение.
Мы с Тором подружились – стали добрыми приятелями, но не более. Когда он уехал, я очень быстро забыла о нём, поглощённая множеством собственных дел и интересов. Отец настаивал, чтобы я переписывалась с юным наследником Ванмара, сохраняя добрососедские отношения. Что я и делала, хоть и с великой неохотой – не люблю писать письма. Боюсь, мои послания были весьма короткими и скучными – чаще всего я писала о том, что увлекало меня саму: о лошадях, забегах, тренировках и прочем. А в конце неизменно справлялась о здоровье его почтенных родителей: ни братьев, ни сестёр у Тора не было. Принц вежливо отвечал на мои письма, но особой близости между нами не возникло. Думаю, наша переписка угасла бы, если б мой отец – наверняка, и его тоже - не следил за её непрерывностью.
С тех пор мы несколько раз встречались на различных официальных мероприятиях. Нам было легко поддерживать разговор – что неудивительно, когда знаешь что нравится твоему собеседнику. Но никогда я не замечала со стороны Тора особого внимания к себе – как к девушке, чем-то привлекшей его. Наши отношения оставались ровными, доброжелательными – добрососедскими, иначе не скажешь. Тем подозрительней показалось мне неожиданное восхищение моей внешностью. «Конечно, мы не виделись довольно давно, за это время я выросла. К тому же одета в чудное платье. - не могла не признать я. – И потом, скорее всего, это просто галантность.»
Как мне сейчас не хватало мнения Тайниры! Она бы сразу сказала испытывает ли принц ко мне что-то большее, чем простое восхищение симпатичной девушкой. Несмотря на свою романтичность – а может, благодаря ей – в определении характера отношений подруга отличалась большой проницательностью: как она говорила, так почти всегда и оказывалось. Одно точно: какими бы ни были чувства Тора ко мне, моя звериная сущность молчала – принц был ей неинтересен. «Тор совершенно очевидно не мой партнёр.» - с грустью подумала я. - А ведь он тоже изменился – к лучшему. Похорошел, вытянулся. Тело обрело крепость и ловкость; ноги и руки уже не казались ни неуклюжими, ни чрезмерно большими.» Принц выглядел, как настоящий… принц. Но он нисколько не задевал мою душу.
Я обвела глазами зал и увидела множество заинтересованных глаз, направленных на Торе. Но он смотрел на меня, пытаясь поймать ответный взгляд. Я чуть грустно улыбнулась: так всегда в жизни – то, что один принял бы с великой радостью, другому и даром не надо – ещё и доплатил бы, чтоб забрали. Как я, например.