Диамант

Рано утром растолкав Оленьку, Виталик сунул ей в руки большую кружку со свежесваренным кофе. У него оставалось немного времени, и он хотел потратить его с пользой — кое о чем расспросить девушку.

— Ты кто? — спросила та его, но от кофе не отказалась.

Это Виталик планировал спросить у Оленьки, кто она такая, но та его опередила.

Девушка сделал большой глоток бодрящего напитка и спросила:

— А где это я?

— У меня, — ответил Виталик на ее последний вопрос. Совершенно не важно, кто он, гораздо интереснее, кто она.

— Как я здесь отказалась? — спросила Оленька, передавая пустую кружку Виталику и снова откидываясь на подушки. — Последнее, что я помню…

Она задумалась, но так и не сказала, что же она помнила.

— Итак, — сказал Виталик. — Как зовут тебя мне известно. А какова же твоя фамилия?

— А фамилия моя слишком известная, чтобы я ее называла, — фыркнула Оленька. — Я артистка больших и малых академических театров.

— Брось юродствовать, — мягко попросил Виталик. — Я серьезно спрашиваю.

— А я серьезно и отвечаю, — пожала плечами Оленька. — Я артистка.

— А что ты так напилась вчера?

Виталик нервно стал поглядывать на часы — надо, во-первых, все разузнать о девушке, а, во-вторых, не опоздать на работу.

— Куда-то торопишься? — не укрылось от внимания девушки, что он украдкой следить за временем.

— На работу, — ответил Виталик, не став лгать. Правда располагает человека к откровенности больше, чем изощренная ложь.

— Такой красавчик ходит на службу по времени без опозданий? — расхохоталась Оленька, задрав ноги к потолку, нисколько не стесняясь своей наготы,  и подрыгав ими. — На твоем месте я бы…

— Так надо, — нахмурившись, перебил ее Виталик. Он находился на своем месте и в чужих советах совершенно не нуждается.

Разговор не клеился, откровенной беседы не получалось.

— Говори, куда тебя отвезти? — спросил он. — И собирайся быстрее, у меня совершенно нет времени.

Он подобрал девушку в дорогом, элитном клубе, всяко кто-то ее туда привел или она сама регулярно в нем бывала — случайные посетители там редкость, но могли и быть такие. Если сейчас он не успеет выяснить, кто она такая, то у бармена или официантов выспросит позже. Уто-то же должен знать о ней хоть что-нибудь.

— Тебе знакома эта девушка? — достав из бумажника фотографию Танечки Печкиной, Виталик кинул ее рядом с Оленькой на диван.

— Ой, это я? — сказала она, беря фото в руки. — Нет, не я, — нахмурилась девушка, — платья такого у меня нет. Откуда у тебя эта фотография? Кто здесь заснят?

— Да какая разница? — Виталик выдернул снимок из рук Оленьки. Пожалуй, впервые за последнее время он не церемонился с женщиной. — Ты мне расскажешь о себе все, что меня интересует, а я тебе скажу, как зовут незнакомку на фотографии.

— Какая же она незнакомка, если ты о ней, похоже, все знаешь, — фыркнула Ольга. — Это я для тебя незнакомка, темная лошадка.

— Короче, темная лошадка, цигель-цигель, — Виталик постучал по запястью, туда, где должны находиться часы. — Не хочешь говорить — не надо.

Он видел, что Оленьку снедало любопытство. Ну ничего, пусть помучается. Захочет узнать, кто на фотографии, расскажет все. А он назовет только имя. Как ни странно, но он тоже хотел бы знать о Танечке несколько больше. Но сейчас его волновало, почему девушки так похожи…

Они вышли на улицу и сели в машину Виталика.

— Разве ты привез меня сюда на этой красавице? — сказала Ольга, потрогав приборную панель руками.

Вот тебе и ничего не помнит!

— Зовут меня Ольга Фролова, — сказала она. — И я действительно актриса театра музкомедии. На главные роли не претендую, и без меня примам ролей не хватает. Чтобы напиться вусмерть, у меня вчера были на то две причины, и обе несерьезные. Телефонный номерок дать? — выпалила Оленька на одном дыхании.

— Дать, — кивнул Виталик, высаживая девушку у метро.

Оленька усмехнулась, затем, слегка приподнявшись с сиденья автомобиля, залезла в задний карман джинсов и протянула ему клочок картона с телефоном, отпечатанном на обычном лазерном принтере — типа визитка.

— Я тебе позвоню, — махнул ей рукой Виталик.

«Ага, — улыбнулась одними уголками губ Оленька, — как же, позвонишь. Знаю вас, красавцев».

Она не питала иллюзий по этому поводу — ей везло больше на подлецов, чем на порядочных мужчин. Этот на подлеца тянул слабо, правда, и порядочным тоже не выглядел — слишком холеный и слащавый. Короче, скользкий тип, по ее разумению…

Виталику не работалось. О чем бы он ни думал, чем бы ни занимался, все мысли начинали крутиться вокруг Танечки и ее точной копии, Оленьки. Даже Нюрка-паучиха, продолжавшая сторожить его в коридоре во время обеда, не вызвала у него неприязни. Пусть стоит и смотрит на него, если ей так хочется. Ее машинку, как и несколько других, он утром настроил, не вняв совету Зинаиды Макаровны и голосу разума, — работа прежде всего. Когда еще придет новый наладчик!

— Зина, — спросил он начальницу производства, когда та зашла к нему, чтобы решить какой-то небольшой вопрос, — ты все знаешь о сотрудницах фабрики. Скажи, пожалуйста, у хозяйки сестры, братья были?

— Кто ж ее знает? — Зинаида Макаровна неопределенно пожала плечами. — Никогда не интересовалась родословными своих хозяев, что прежних, что нынешних.