Диамант

— Там, где правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила, — многозначительно изрек Сергей, один из игроков их компании, только что проиграв приличную сумму и выразительно взглянув в сторону двух эстетствующих иностранцев, судя по именам то ли англичан, то ли американцев.

— Карта не лошадь, — на ломаном русском сказал один из них, — к утру повезет.

Вадим с ним был абсолютно согласен, но ему надо было, чтобы везти начало не позже часа, который он отвел себе для проигрыша.

— Человек — существо азартное, — вторил ему другой иностранец, говоривший несколько лучше первого. — Хорошего ему мало. Ему подавай самое лучшее. Чарльз Лэм.

«Англичане, не американцы, — утвердился в своих наблюдениях Вадим. — Стал бы американец цитировать английского публициста».

Он позволил выиграть еще несколько сдач, подмигнул Ольге, что начинается настоящая игра.

— Давненько я не брал в руки шашек, — Вадим потер руку об руку, перед тем, как взять со стола карты, словно проверяя чувствительность подушечек пальцев. Правда, это ему не нужно было — его конек — феноменальная память. Вадим давно уже запомнил все различия карт в колоде, которой они играли, и по рубашкам мог с большой вероятностью сказать, где какая. Кто его хорошо знал и пытался играть с ним на большие деньги, оговаривал в основных условиях, что после каждой сдачи будет вскрываться новая колода карт. А он не спорил — тут, как при игре на скрипке, чтобы стать настоящим маэстро, нужна постоянная тренировка, и мелодию можно провести непрерывно, как бы «на одном дыхании», а можно добавлять разнообразия и выразительности, например, пиццикато или деташе.

Но сегодня явно был не его день, точнее уже ночь. И даже не потому, что карта по-прежнему не шла — Вадим умел и любил блефовать. Суть не в этом.

Поначалу весь зал дружно вздрогнул, выдохнул и затих от звона разбитого стекла, несмотря на то, что в баре до этого было довольно шумно. Девичий тоненький голосок робко произнес:
— Разбитая в два часа ночи бутылка водки — признак духовности.

Все дружно взглянули на часы — ровно два часа, как и было сказано. Зал выдохнул и захлебнулся в истерическом смехе. Серьезный настрой был сбит. А потом то там, то тут мелькал светло-розовый шифон, не давая Вадиму сосредоточиться.

Несмотря на внешние и внутренние помехи, ему все же довольно легко было посылать Ольге ее же маячки, которыми та щедро делилась. Им удалось довольно легко обобрать на их фунты стерлингов англичан, которые тоже пытались играть на лапу — это видно было невооруженным взглядом.

Последняя пара игроков за их столом играла честно, искренне полагая, что их манера должна прийтись их партнерам по душе, а то, что они проигрывали непрерывно, так за несколько часов, проведенных вместе, остальные к этому уже привыкли.

Вадиму безумно хотелось курить, но за игровыми столами этого никто не делал, а объявление перерыва было равносильно прекращению игры. Желание добить англичан было сильнее — хотелось увидеть поднятые к потолку их руки, когда они не смогут или не захотят делать ставку.

Первыми потеряли интерес «честные» игроки, а без них пропадал весь смысл четко налаженной системы раскрутки иностранцев. Заметив это, Ольга изъявила желание сходить на перекур и попудрить носик. Она собрала со стола выигрыш, всем своим видом показывая, что с нее достаточно, и к игре она больше не вернется. Вадим даже не дернулся с места, чтобы составить ей компанию. И даже не потому, что опасался, что их могут заподозрить в нечестной игре, ему надо было к своей даме, которая с переменным успехом то выигрывала, то проигрывала — во время игры он периодически выразительно посматривал в ее сторону. Но та как будто и не собиралась покидать игровой зал, несмотря на поздний час…