Двенадцать звезд

Маг дернул плечами, подчеркивая этим движением свою слабость и тщедушность, и скривил губы.

— Меня зовут «воин», — повторил он по-прежнему слабым и тихим голосом, но упрямо: «Еще и не верит, тварь остроухая! Я ведь правду говорю!».

— Откуда ты родом?

— Я? — Азраиль напряженно уставился на собеседника. — Из Андасалкэ.

— А где ты сейчас находишься — вспомнил, когда выходил наружу?

Маг поморгал и неуверенно произнес:

— Черная Земля?

— Это ты, значит, помнишь... А Темную Башню?

Азраиль ответил ему недоуменным взглядом.

— Которая там? — он неопределенно махнул рукой. — Нет, я ее не помню.

В другой раз, приятель. В конце концов, мне не слишком часто доводилось видеть Башню снаружи.

Зеленолесец смотрел на мага с недоверием.

— А войну ты помнишь?

— Войну? — Азраиль сощурился.

Его собеседник шевельнулся, и между прядями русых волос показалось острое ухо. Маг как бы безотчётно поднял руку и пощупал собственное ухо.

— Твой народ воюет с людьми? — спросил он.

Эльфийский лорд смотрел на него безо всякого выражения.

— Нет. Мой народ воюет с твоим народом. Точнее, воевал. Теперь война закончена. Саурон мертв.

Азраиль, не сдержавшись, вздрогнул. Тиндол кивнул и, открыв поясную сумку, достал из нее продолговатый предмет, завернутый в тряпицу.

— Это твое оружие? — и русоволосый, развернув ткань, показал магу его отравленный кинжал.

Увы, у этого клинка были слишком хорошие ножны, чтобы потеряться при падении.

— Не знаю. Не помню.

— Он был у тебя за голенищем, — эльф чуть повернул кинжальчик, и на лезвии проступили знаки, похожие на багровые запекшиеся шрамы — «...служить и в смерти». — Значит, не помнишь?

Азраилю вдруг стало жарко. Он еле удержался, чтобы не стиснуть руки, принудив грудную клетку и сердце двигаться в прежнем неспешном ритме, пока разум лихорадочно кипел. «Он меня испытывает! Сейчас он даст мне кинжал и велит порезаться, чтобы проверить, в самом деле я потерял память или притворяюсь!». Маг вспомнил судорогу, почти мгновенно исказившую лицо его противника. Но с этим синдой ему не сладить.

Однако эльфийский лорд смотрел не на пленника, а на кинжал, так, как будто держал в руках гнусную ядовитую тварь.

— Раз у меня за голенищем, значит, скорее всего, мой, — невозмутимо откликнулся Азраиль.

— Такими клинками пользуются черные маги. Именно этим отравленным оружием убили моего воина, — сдержанно произнес русоволосый. Его тяжелый взгляд наконец упал на лицо морадана: — Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Тьма, почему бы им не решить, что отравленным клинком дозорного убил второй маг? Ах да, я же не вытер лезвие, сообразил Азраиль.

Он позволил своему лицу изменить выражение: дрогнули губы, затрепетали веки... Поднес руку ко лбу, сглотнул и тихо выговорил:

— Я... я ничего не помню. Я скакал на лошади, а потом... удар и темнота...

Теперь эльф смотрел на него с тем же омерзением, что и на кинжал.

— Трандуиль, наш король, не велел нам казнить людей. Завтра из ставки государя Исильдура приедет конвой, чтобы доставить тебя в главный лагерь. Их будут сопровождать мои воины.

Он поднялся и вышел из палатки, источая холодный гнев.

Маг, выждав минуту или две, чтобы затихли еле слышные шаги, упал лицом в подушку и заскрежетал зубами. Отряд из королевской ставки! Азраиль не ожидал такой быстрой развязки. Он думал, что останется здесь, пока эльфы будут искать его спутника. Но все пошло прахом!

Маг рывком сел. Человеческий отряд — тут изменить ничего нельзя. Но если этот эльфийский начальник отправит с конвоем своих, у него нет шансов сбежать по дороге. Люди Бешеного Исильдура — само по себе скверно, но нимри... Это конец. Неужели всего два дня, и...

Нет, нельзя поддаваться панике. Азраиль заставил себя лечь, расслабил все мышцы и начал глубоко и медленно дышать, глядя в ненавистный голубой потолок. Постепенно головная боль и страх отступили, и мозг принялся работать.

Беспамятство не помогло? Прекрасно, откажемся от беспамятства. То есть выздоровеем от него. Расскажем про Небесного Воителя — спокойно и сдержанно. Прикроемся им как щитом. Отравленный кинжал со следами крови? Увы, этот труп на Долгузагара не спихнуть. Было ли в мешке еще что-нибудь опасное? Да: магические книги, черные свечи и прочее, потребное для ритуала Поклонения. Но все это можно свалить на коменданта — лишь бы его демоны не принесли.

Маг прикинул время: наверное, для пущей убедительности стоит провернуть это дельце ближе к ночи. А пока Азраиль закрыл глаза и заставил себя погрузиться в сон.

Проснулся он как по команде, за несколько минут до того, как ему принесли еду. Вошедший увидел, что пленник сидит на краю постели, уронив голову на колени. Маг поднял голову и, одарив темноволосого худенького эльфа, еще совсем отрока, хорошо продуманным тоскливым взглядом покрасневших глаз, снова спрятал лицо. Важно не переигрывать, а то придется презреть ужин. Чего не хочется: во-первых, кушать охота, во-вторых, если все пойдет плохо... Сколько ужинов ему осталось? Но самое главное, ему нужны силы, сегодня и завтра.

Выждав после еды час или полтора, Азраиль выглянул из палатки. Снаружи уже темнело, и в лагере зажигали огни. По обе стороны от входа стояли дозорные со стрелами, наложенными на луки. Уже не те, что утром.

Маг, покачнувшись, сделал шаг наружу. Оба стража подняли луки. Азраиль решительно произнес:

— Скажите вашему предводителю, что я все вспомнил. И что я готов ответить на его вопросы.