Доппельгангер

— Ну и оставайтесь в своей башне. Натворили дел и не расхлебывайте! Сначала испортили всем жизнь, помогли злу, а потом хотите сказать, что у вас руки чисты!

Каждое слово отдавалось болью в животе, но я должна была высказать то, что кипело внутри.

— Ну, вот сейчас помогаю, лечу тебя, разве мало? – уже кричал Игорь.

— Мало! И знаете почему? Потому что это устранение последствий, а не решение проблемы! Я думаю, что вы не хотите помогать мне и остальным, потому что завидуете. Мы все можем вернуться. Хотя бы мечтать об этом. А вы нет. Вот и мешаете всем. Меня выгнали на верную гибель, остальных в башне посадили, спрятали, суррогат семейный им подсунули. Потому что если все вернутся домой, если всех доппельгангеров снова разогнать, то вы один останетесь и вам страшно!

Рыжие волосы на голове мужчины встали дыбом, брови образовали английскую букву «V», лоб наморщился. Он занес свой огромный кулак, рыкнул, ударил в стену и вышел тяжелыми шагами, пока штукатурка сыпалась ему на плечи.

 — Зачем ты так с ним... – Игорь явно был в шоке от моей ярости.

— Он выгнал меня! Выгнал! Представляешь! Я просто не хочу верить, что он трус. У меня это в голове не укладывается. Даже не попытался бороться. Просто сидит, как принцесса, в башне и все.

Обида прорвалась сквозь маску безразличия и злобы. Слезы потекли по щекам.

— Почему? Почему? – всхлипывала я, — почему меня все бросили? Почему все не заметили моей пропажи? Кто угодно мог меня заменить, не доппельгангер, так плюшевый крокодил, а все бы продолжали с ним разговаривать, называть Олей и не заметили бы разницы! Ты вообще тут с Кристиной тусил.

— Ты же понимаешь, что я не могу обнять тебя и успокоить? Могу сделать вид, что трогаю, но это не по-настоящему. Видеть и чувствовать не совсем то же самое, что быть в одном мире...

— Понимаю, но не могу остановиться, слезы сами текут, без моего участия.

Одеяло, натянутое выше головы, немного помогало, но так вечно сидеть было нельзя. Да и есть хотелось. Четыре дня голодала, как-никак.

Все было такое вкусное, что становилось все стыднее перед старшим Игорем. Ему же уже получается за пятьдесят, если Тимуру около пятидесяти. А я отчитываю его, как мальчишку. Так нельзя. Стоит извиниться... Но в башню нельзя, есть возможность и вправду навлечь беду на женщин и детей. А сюда он вряд ли вернется, после того, что я устроила.

— Дашь книгу почитать? Ну, ту что у реки была?

Давно известно, если не получается себя простить, следует переключиться. А не зацикливаться. Раз пока нет пути решений, значит пока не думаем. Ищем пути решения для того, что еще можно спасти. У меня вернуться в свою жизнь шансов больше, чем нам с рыжебородым отношения наладить.

Страницы пестрели графиками, схемами и рисунками. Кроме очков и слухового аппарата, что были у Игоря, обнаружились еще схемы для сбора машинки-пылесоса от злюков, фильтр для ядовитой воды, которая без него превращает людей в полуовоща, способного вытереть руки занавеской или говорить по телефону в театре. Вот откуда они берутся! Дальше инструкция как собрать механизм для потайной двери, для ловли какой-то мелкой нечисти с названием «меск», судя по рисунку, похожей на яйцо, которое разбили в кипящую воду. Эдакая упругая расплывчатая тряпочка. Что делает «меск» не написано. Нужно полистать файлы на компьютере.

Пока я читала, Игорь мирно растянулся рядом и, видимо, успокоившись, что я жива, уснул. Под такое сопение можно было либо тоже отключиться, либо попытаться начать ходить. Я выбрала второе. Разлеживаться мне нельзя. Во-первых, враги повсюду, а во-вторых, у меня склонность к полноте. Четыре дня даже без еды, но проведенные в горизонтальном положении, могут стать четырьмя сантиметрами на талии.

Было больно, но ноги приходилось переставлять, хотя бы потому, что очень хотелось добраться до ванной. Волосы стали грязными и голова нестерпимо чесалась.

Дальше все превратилось в дикий квест. Наклониться нельзя, сразу больно. Встать в полный рост под душем нельзя, намокнет повязка. Пришлось идти и обматываться пищевой пленкой, чтобы мыло не попало на бинты, а потом снова в душ. Там у меня закружилась голова от боли и усталости, поэтому даже взять и открыть шампунь стало большой проблемой. Когда я уже была вся в пене, так, что все лицо залило, а глаза было не реально открыть, так как по ним струились потоки воды и мыла, отключилась вода. Через секунду стало понятно, что теперь нет еще и света. Шампунь щипал, попадал в рот, стало скользко...

На ощупь я подобралась к дверце, протянула руку за полотенцем, но наткнулась на чьи-то пальцы. Они обвились вокруг моего запястья, но не сжимали, а лишь скребли когтями по коже. Судя по ощущениям, это одно существо.

Нужно кричать, нужно кричать... Мысль билась в голове, но голос пропал. Я могла лишь судорожно анализировать происходящее. Даже руку было страшно отдернуть. Вдруг это спровоцирует того, кто скрывается в темноте?

Попытка приоткрыть глаза привела лишь к тому, что в них оказалось еще больше шампуня. Волосы прилипли к голове, словно шлем, затрудняя слух. Кто это? Что это?

Наконец, появился голос. Тихий шелестящий шепот из темноты.

— Ты Оля?

Из моей груди вырвался булькающий звук, который должен был означать согласие.

— Моя хозяйка прислала меня...

Ногти сильнее надавили на мою кожу и провели по руке от локтя до запястья.

— Ты должна убить себя, Оля... – тон был такой, будто существо не понимало, отчего я не тороплюсь, удивлялось моей глупости.

— Ни за что! – хрип вышел жалкий, но хоть какой-то звук, после оцепенения.

— Ты должна убить себя, Оля, — повторило существо настойчивее.