Страница 53 из 90
Глава 15. Неудача киевского везунчика
Поистине не таковская оказалась Венгрия страна, чтобы в ней высыпаться! И снова Хотен был разбужен посреди ночи. Поскольку выпил он на пиру в честь победы над мятежниками совсем немного, в свою меру, очнулся почти мгновенно. В мелких стеклышках окна, смотревшего во двор замка, мельтешили огни факелов. Снаружи доносился шум голосов, их прорезали истошные вопли бабьей причети.
Рядом с кроватью одевалась Прилепа, руки её мелькали с бешеной скоростью. Сам Хотен, как оказалось, улёгся поверх одеяла, так и не сняв немецких не то чулок, не то штанов. Следовательно, не так уж на самом деле был и трезв… Подхватил с пола пояс с кинжалом, схватил стоящий в углу меч в ножнах и, не натягивая котты, в нижней рубахе, простоволосый, выскочил наружу.
Факелы горели, и черные тени толпы колыхались в дальнем углу двора, у подножия высокой колокольни, тылом своим смыкавшей внизу с двух сторон забор вокруг острога-дворца. Протолкавшись вовнутрь, Хотен увидел распростертые на булыжнике тощие телеса палатина Чабы. Что именно труп перед ним, никаких сомнений не возникло: не может у живого человека так вывернуть голову, не может живой походить на брошенную навзничь изломанную детскую игрушку…
– Карлус! – завопил Хотен. – Карлус Вон-Кашель! Сюда!
Почти тотчас к нему протолкался сенешалк – босой, в одной длинной рубашке, однако в собольей шапке и с мечом в руке.
– Веди меня к входу в колокольню! Он не успел спуститься! Мы перехватим!
Сенешалк понял. Он выхватил у оторопевшего охранника факел и снова протиснулся сквозь толпу, перед Хотеном на сей раз расступившуюся. Оглянувшись в беге, сыщик увидел припустившую за ними Прилепу. Вот и калитка в кирпичном заборе, отделяющем церковный двор от теремного. Возле неё – часовой, стражник в шлеме и с копьем, однако калитка отворена. Дверь, ведущая на лестницу колокольни, тоже.
Он обернулся к Прилепе, сунул ей меч:
– Не спасибо тебе, дура, что остался я без счастливого своего скрамасакса, а этой вот оглоблей там только за стены цеплять! Втолкуй немцу, чтобы отсюда ни на шаг! И чтобы был настороже, если… убийца мимо меня прорвется.
– Бог с тобой, Хотенушка!
Он вытащил засапожник, плюнул себе под ноги, выхватил факел из руки подбежавшего Карлуса и вступил, крадучись, в темную пасть колокольни. Спешить теперь не стоило, убийца мог затаиться за каждым поворотом крутой лестницы. Не раз у сыщика сердце в пятки проваливалось, пока не добрался он до верхней площадки. Вышел на неё всё так же сторожко, впрочем, почти убежденный, что никого на ней уже не застанет.
Да, пусто. Не по своей же воле старик Чаба спрыгнул с колокольни? Неужели злодей успел сбежать по лестнице? И тут Хотен увидел верёвку, привязанную к языку самого большого колокола. Колокол еще раскачивался помалу, но не гудел. Веревка спускалась вниз и терялась в темноте. Хотен еще раз осмотрелся на площадке: на сей раз блеснуло на полу. Он нагнулся и поднял с полу кинжал. Рукоять приметная: с головой собаки на конце, накладки слоновой кости. Дай бог, чтобы убийца обронил…
Внизу навстречу ему бросилась Прилепа. Из-за спины Карлуса, при появлении Хотена убравшего руку с рукояти меча, выглядывал Марко с факелом.
– Переводи! Убийца съехал по веревке, – и он осветил факелом нижний конец веревки, привязанный к столбику. Подбежал к забору, прикинул высоту, хмыкнул. Повернул к калитке. Давешний стражник откинул руку с копьем в сторону и вытаращился на него.
– Марко, переводи! Он тут видел кого перед самой суматохой?
Стражник покачал головой и что-то сказал. Марко перевел.
– Только нас, говоришь? А стоял здесь всё время, не отходил?
– Говорит, что отходил в нужник.
Хотел ворвался во двор дворца-острога. Вокруг мертвеца оставался всё то же кольцо полураздетых дворцовых насельников, мужчин и женщин, только теперь все они смотрели на него, киевского посла. И не сказать, чтобы приветливо смотрели… Он обернулся к сенешалку:
– Прикажи, чтобы все стояли, где стоят! Не отпускай никого!
Перед сыщиком с ужасом каким-то расступились, когда порешил он вернуться к телу Чабы. У мертвеца на поясе посверкивало под факелами, но это оказались всего лишь серебряные цацки набора на ножнах. На пустых ножнах… В толпе ропот, движение. Сквозь треск факелов знакомый голос.
– Ми эз?
– Что такое деется? – подобострастно перевел Марко.
Перед Хотеном стоял, надувшись, в одной вышитой рубахе и с колпаком на голове король Гейза. Волосатые ноги в парчовых туфлях с загнутыми носами. Чуть было не вступил король в лужу черной крови.
– Хотен! – закричала невдалеке Прилепа. – Хотен! Погляди!
Вместе со всеми повернул посол голову к забору. Там его прыткая ключница, с факелом в правой руке и мечом в ножнах, зажатым подмышкой, поднимала левой рукой с земли за один конец хлипкую, однако длинную лестницу из жердей. Он откашлялся, соображая.
– Переводи! Милостивый король видит бездыханный труп. Палатин Чаба сброшен с колокольни. Злоумышленник скрытно спустился на землю по веревке, а потом перебрался в сей двор через забор, затащив на него стремянку. Теперь слушай, Марко! Тихо скажи, одному королю чтобы услышать. Убийца либо здесь в толпе стоит, либо во дворце затаился. Пусть милостивый король возвращается в ложницу, а по дворцу – только с охраной. И еще скажи… Нет, лучше уж я сам, наедине…
– А зачем ты забрал у мертвого кинжал? – король, и не думая уходить, спросил всё так недовольно. – Это ведь мой подарок бедному старику.
– Значит, Чабы… Кинжал я нашел вверху на колокольне. Выходит, палатин пытался сопротивляться… Впрочем, злодей не ранен. Видишь, крови на кинжале нет.