Страница 50 из 90
– Милая моя, драгоценная Прилепа, я, конечно же, рад тебя снова увидеть, я даже соскучился, – выговорил он умильно. И сорвался. – Ведь этак можно и плюху заработать! Не томи, кому говорю, бесстыдница!
– А я разве томлю тебя, мой ласковый? Всё, всё, не кипятись так… Я прикинула: если наш неведомый затейник зарок дал себя не обогащать на сих убийствах, следовательно, и взятого у скарбника богатства он себе не оставил. Я облазила тут, пока дворец пустой стоял, все закоулки, все переходы. Ты должен это знать: когда король здесь, главные его бояре ночуют во дворце. Уезжают они к своим семьям только на воскресенье после заутрени, на большие праздники или отпрашиваясь каждый раз у короля в особицу. Король с королевой на третьем жилье пребывание имеют, вельможи – на втором, а уходить, стукнув скарбника, убийце пришлось из подвала… Послушай, ты ведь тоже, как и я, думаешь, что мы ловим вельможу, придворного?
– Конечно, – заявил Хотен и снова подтвердил, сам себя проверяя и убеждая. – Только так!
– Значит, где-то на пути из подвала на второе жилье он избавился от узла с сокровищем. Даже и в эти дни, когда король был в отъезде, внизу и сверху у лестницы на третье жильё стояли дозорные дружинники. Я несколько раз прошла его путем. Во-первых, он мог выбросить узел в окно.
– И ты…?
– В окна хоть и вставлены стеклышки, но переплеты открываются не все. Духота стоит во дворце, толком он проветривается, только если поднимается сильный ветер. Не говорю уж о том, что окна узкие, не всякий узел протиснешь… Но я таки прикинула, где упал бы узел, если бы его выкинули из одного из двух окошек. Тех, что в переходе на первом жилье открываются. Потом взяла у Шестака трех дружинников посмирнее, мы спустились со скалы и обшарили пустырь в том месте. Вонь там стоит страшная! Дряни всякой набросано из дворца – ужас… А ничего из того, чего искали, не нашли.
– Будь это обычный грабитель, он давно уже забрал бы свой узел.
– Вот и я о том же… Тогда я медленно прошлась по переходу, и под лестницей внимательно посмотрела, а на всякий случай обследовала и второе жилье. Я искала, Хотенушка, запертые двери, кои не днем, ни ночью не открывались. Он мог заранее подобрать ключ, открыть такие двери, оставить внутри узел, а потом снова закрыть. Может быть, ему и не нужно было, чтобы те двери навечно закрывались…
– Правильно, Прилепа. Если бы началось междуцарствие, он в неразберихе мог и забрать добычу. Глядишь, и причина не грабить уже исчезла бы…
– Что-то не пойму я сих тонкостей… А вот двери, что стоят день и ночь запертыми, я нашла. И не одну дверь, две. Вот только открывать без тебя не решилась, Хотенушка.
– А чем открывать? – вскочил он на ноги.
Прилепа молча показала родную его связку заветных ключей, а если точно, то отмычек. С тех пор, как опустошил Хотен тайник в бывшей своей халупе на Подоле, не только снаряжение его, но и оружие оказалось в цепких ручках молодой ключницы.
– Масло, масло прихвати. И пошли тотчас!
Одежда чужая, незнакомая обстановка замка, черт знает как одетые слуги, Прилепа в чужом наряде – и только он, киевский сыщик Хотен, прежний внутри всего этого иномирья… Надолго ли? Прилепа остановила его у запертой неприметной двери. Переждав, пока по переходу промчался очередной слуга со стопкой бронзовых блюд, Хотен мягко отобрал у Прилепы связку отмычек, быстро подобрал нужную, зацепил язычок замка, мысленно перекрестился и повернул отмычку. Раздался громкий скрежет, от скважины поднялось облачко ржавой пыли. Хотен вынул отмычку, обернулся к Прилепе:
– Масло! Что ворон считаешь?
В руках у Прилепы неведомо откуда появилась малая баклажка, она вытащила пробку и плеснула в скважину.
– И петли заодно смажь, петли!
На сей раз отмычка провернулась почти бесшумно. От ручки или веревочной петли на двери остались только дырочки на месте гвоздей. Лезвием засапожника Хотен поддел дверное полотно у замка сбоку – дверь сначала медленно, а потом мгновенно распахнулась.
Прилепа ойкнула и зажала рот свободной рукой. Хотен присвистнул: в глубине темной коморки сидел, белея костями, скелет, прикованный железной цепью. Кольцо цепи повисло на позвонках шеи. Немедля дверь захлопнув, Хотен тотчас же снова её запер.
– Не наше сие дело. Где вторая, говоришь?
Бледная Прилепа сперва ткнула пальцем, потом прошептала сдавленно:
– Там, под лестницей… Ой, да что ж это у мадьяр делается, Господи?
Та дверь, что под лестницей, занавешенная нитями паутины, выглядела еще более заброшенной, чем первая, однако третья из испробованных Хотеном отмычек провернулась без скрипа. Весьма добрая примета, и ужасно хотелось ей поверить… Под лестницей было тесно, и потому дверь отворялась внутрь. Хотен мысленно воззвал к Велесу, заодно перекрестился – и толкнул.
Когда глаза привыкли в темноте, оказалось, что в каморке, еще меньшей, чем давешняя со скелетом, лежит холщевый мешок, небрежно завязанный ремешком. Хотен пошарил рукой над притолокой, нет ли какой подлянки, потом, не заходя внутрь, наклонился и потянул за ремешок. Тускло блеснуло золото.
– Я уж думал, что на мне штаны лопнут, – брякнул удача-добрый-молодец. И тут же сурово. – Беги к дружинникам и приведи Шестачка, а с ним… Кто-то там из ребят понадежнее?