Страница 29 из 90
– Умереть – дело нехитрое. Прихватить бы нам с собою в ад побольше врагов… Посему не станем мы снимать оружие и доспехи, когда сядем пировать с гуннами. Мне придется солгать, чтобы объяснить наше поведение, так что прошу, не подавайте вида, когда удивитесь моим словам. И пусть начнут ссору хозяева, а не мы. Так будет для них позорнее.
Ведя такие разговоры, поднялись бургунды с Хагеном и Дедрихом по насыпи, вымощенной булыжником, к подъемному мосту перед скалой-крепостью, проехали по гулким доскам и оказались за мощными стенами, на площади перед королевским дворцом. Здесь их ждал уже великий король Аттила со своей прекрасной супругой, королевой Кримхильдой. И если седой Аттила, не знавший о коварных замыслах супруги, сердечно обнялся со всеми своими щуринами, то Кримхильда обняла и поцеловала только юного Гизельхера.
– Видно, не всем нам тут рады, – усмехнулся могучий Хаген.
– Не худо бы тебе отдать мне свои доспехи и оружие, – осклабилась в ответ прекрасная королева Кримхильда. – А я позабочусь, чтобы твои железки сохранились до конца пира.
А могучий Хаген рассмеялся ей в лицо и говорит:
– Да разве я допущу, чтобы ты, королева, надрывалась, утаскивая в кладовку мой доспех? Уж как-нибудь сам за ним присмотрю, за своим добром.
После того, как слуги помогли гостям отмыть руки и лица от дорожной пыли, отведены были бургунды в пиршественную палату, где их ждали уже король, королева, малолетний королевич Ортлиб и старшие дружинники, а также иноземные заложники и гости.
Когда расселись все за длинным столом, заговорил король Аттила:
– Изумился я, право, когда увидел тебя, король Гунтер, вас, королевские братья Гернот и юный Гизельхер, и тебя, могучий Хаген, за моим мирным столом в полном вооружении и в доспехах. Уж не обидел моих дорогих гостей какой-либо невежа из моих подданных?
– Да позволит мне мой король Гунтер за него ответить тебе, о славный король Аттила! – поклонился ему могучий Хаген. – Никто нас не оскорблял, просто в Бургундии у нас такой обычай: первые три дня в гостях пировать в полном вооружении.
Услышав такое, закусила губу прекрасная королева Кримхильда: ей ли не знать, что Хаген придумал этот обычай? Однако сообразила она, что лжецу ответить:
– Будет неучтиво предоставить вам одним париться под железом, в то время как наши мужи будут роскошествовать в легких шелковых одеяниях. Ну-ка, гуннские храбрецы, вставайте из-за стола и не возвращайтесь раньше, чем наденете на себя брони и препояшетесь мечами!
Уже не меньше часа пировали хозяева и гости, как вдруг услышали они крики. Не успел король Аттила послать слугу, чтобы узнать, что там стряслось, как в палату ворвался оруженосец короля Гунтера.
– Измена! – только и успел прохрипеть оруженосец, упал ничком, и все увидели, что у него между лопаток торчит дротик.
– Наши безоружные слуги подло убиты, – произнес могучий Хаген, не вставая с места. – И вы еще удивляетесь, добрые хозяева, что мы пришли на пир в доспехах?
Тут вскочил со скамьи малолетний королевич Ортлиб и вскричал тонким голоском:
– Мало тебе того, подлый убийца, что ты украл сокровище моей матери, которое должно было достаться мне? Так ты и отца моего оскорбляешь!
И, прежде, чем его сумели удержать, малолетний королевич Ортлиб метнулся к могучему Хагену и дал ему пощечину. В следующее мгновение сверкнул меч Хагена – и голова мальчика скатилась на колени его отца. Все остолбенели.
– Теперь вам не выйти отсюда, – прошептал Аттила, бледный как смерть.
– Боюсь, что и тебе тоже, хозяин ты наш гостеприимный! – выкрикнул король Гунтер, выхватывая меч.
Аттила, ничего не ответив, осторожно поднял с колен голову своего сына и бережно положил её на скатерть. Теперь он побледнел до синевы: бургунды были рядом с ним, и что он, в парадных одеждах, с одним только скипетром за поясом, мог тут поделать? Разве что последним в жизни движением заслонить собой супругу свою, прекрасную королеву Кримхильду… Знатные гунны опомнились. Загремели перевернутые скамьи, зазвенело оружие. Прямо перед Хагеном оказался престарелый дружинник, наставник Ортлиба. Закричал, брызгая слюной, мечом замахиваясь:
– Смерть тебе, подлый убийца, поднявший руку на моего беззащитного воспитанника!
– Надо было тебе, старинушка, научить королевича вежливости, – ответил ему могучий Хаген, мгновенно срубил старику голову и повернулся уже к королю Аттиле, к которому с другой стороны подкрадывался король Гюнтер…
– Так не пойдет, славный Гюнтер! – загремел тут Дедрих Бернский. Крутым плечом оттолкнул он Аттилу и Кримхильду подальше от стола, а сам встал перед ними с обнаженным мечом. – И ты, друг мой Хаген, задумайся над тем, что творишь! У тебя с нашей королевой свои счеты. Однако я при дворе короля Аттилы не видел ничего, кроме добра. И я не позволю вам убить безоружного короля и королеву, пока жив! Достаточно и нелепой смерти мальчика Ортлиба!
Вывел отважный Дедрих Аттилу и Кримхильду из палаты и тем спас от неминуемой смерти. Тем временем гунны со всех сторон напали на бургундов и могучего Хагена, а те встали вчетвером коробочкой и удачно отбивались. Да так удачно, что перебили всех гуннов, остававшихся в палате.
Тогда промолвил могучий Хаген, вытирая свой меч скатертью:
– Если вам не помешает, мои господа, запах свежей крови, очень советую подкрепиться вином и мясом. А я пока встану на страже у дверей.
И только успел юный Гизельхер сменить на входе Хагена, чтобы дать возможность и ему перекусить, как дубовая дверь разлетелась в щепки под ударом тарана, а в палату ворвалась новая толпа гуннов. Лихо рубились бургунды, и снова все нападавшие нашли в палате свою смерть, да и таран остался у бургундов. Присел на него могучий Хаген, положил руку на бронзовую баранью голову, наконечник тарана, но не удалось ему охладить ладонь, натертую рукоятью меча. Потому что в открытый проем на месте двери полетели стрелы и копья. Бургундам ничего не оставалось, кроме как укрыться за своими щитами.