Страница 25 из 90
Рванулся рука Зигфрида к мечу, но было уже поздно. Потому что брошенное могучим Хагеном копьё уже вонзилось в крестик на плаще хоробра, пробило его кожу и разорвало широким лезвием храброе сердце. Страшно зарычал Зигфрид, бросился к подлому убийце, чтобы покарать его, но сделал только несколько шагов и упал ничком, весь залитый алой кровью. Только и успел он прошептать:
– Позорна участь предателя… И клад Нибелунгов не принесет Гунтеру счастья…
Тут ясные глаза хоробра затуманились, могучее его тело содрогнулось и вытянулось. Напуганные ужасным воплем Зигфрида, прискакали к ручью дружинники, подъехали король Гунтер и брат его Гернот, а юный Гизельхер не ездил на ту роковую охоту, остался дома. Хаген подходит к Гунтеру и говорит:
– Государь! Случилось так, что я первым прибежал на крик твоего зятя. А он лежал уже мертвый. Наверное, на него разбойники напали тут, у родника.
Тут все увидели, что на копье Хагена нет наконечника, однако король Гунтер и брат его Гернот промолчали, а дружинники их решили, что так и надо. Однако ничто не мешало этим мужам подумать о том, о чем они подумали. И поделиться с друзьями и женами своею догадкой. Посоветовались братья и постановили не прерывать королевской охоты, Хагену же было поручено отдать их сестре труп её мужа. А Хаген, недолго думая, приказал бросить труп у порога Кримхильды.
Недолго и вдове Зигфрида довелось гадать, кто виновен в его смерти. Не успела несчастная Кримхильда оплакать мужа, как явились к ней братья, король Гунтер, Гернот и юный Гизельхер. И могучий Хаген был с ними. Король Гунтер потребовал:
– Отдай теперь нам золотой клад Нибелунгов.
– Не отбирайте у меня подарок покойного моего мужа, братья мои Гунтер, Гернот и юный Гизельхер! – взмолилась Кримхильда. – Ведь нечем мне будет жаловать моих слуг и наградить дружинников Зигфрида.
– А вдове и ни к чему столько золота, – отрезал могучий Хаген.
Лишилась Кримхильда золотого клада Нибелунгов и поняла, кому должна отомстить за убийство своего мужа. Вскоре дошли до неё слухи о копье могучего Хагена, оказавшемся на роковой той охоте без наконечника, а наконечник копья в глубокой ране Зигфрида она видела своими глазами, когда обмывала тело.
Король Гунтер, Гернот и юный Гизельхер, а с ними могучий Хаген не смогли разделить между собою клад Нибелунгов, хранившийся в сокровищнице у Хагена. Надо сказать, король бургундов и его братья были весьма недовольны тем, что властитель Трои наложил на золото, добытое их общим преступлением, свою тяжкую руку.
Тринадцать долгих лет оплакивала безутешная Кримхильда своего покойного мужа и лелеяла замыслы о мести убийцам. А на четырнадцатый год посватался за неё великий король гуннов Аттила, которого немцы называли Этцелем. Завоевал он половину Европы, был сказочно богат и имел под рукой несметное количество воинов – и не только гуннов, но и саксов, франков, варягов и русичей. Однако был Аттила печален, потому что потерял он жену свою Гедвигу, умершую от болезни. Поэтому, как только рассказали ему о благородстве происхождения, красоте и уме Кримхильды, тяжко переживающей внезапную смерть мужа, сразу же задумал он взять её себе в жены.
И Кримхильда недолго колебалась, когда выслушивала посла-свата от великого Аттилы. Много раз за эти годы принималась она лелеять думы о мести, но её придумки оставались пустыми мечтами: подвластные ей слуги не справились бы и с одним могучим Хагеном, да и никак не удавалось Кримхильде измыслить ловушку, в которую удалось бы заманить всех четверых. А вот если бы она стала королевой в бескрайней державе гуннов…
Братья же были рады от неё избавиться: кому понравилось бы на их месте чуть ли не каждый день любоваться на свидетельницу своего позорного предательства? Поэтому они и не стали возражать против женитьбы Аттилы на их сестре. Заминка вышла, только когда Кримхильда потребовала, чтобы братья вернули золотой клад Нибелунгов как подаренный ей первым мужем. Могучий Хаген грубо отказал ей, а король Гунтер и братья его Гернот и юный Гизельхер только одарили силача взглядами исподлобья. И не успел обоз Кримхильды, сопровождаемой гуннским послом с его дружиной, выехать из восточных ворот Вормса, как властитель Трои обратился к королю Гунтеру и братьям его Герноту и юному Гизельхеру:
– Вижу я, что вы недовольны мною, мои господа! А я недоволен вами, потому что считаю неразумным ваше решение отпустить прекрасную вашу сестру Кримхильду. Здесь, живя при вашем дворе на вдовьем положении и в бедности, она не смогла бы отомстить нам, а теперь за нею будет стояться вся сила Гуннской державы. И еще большей глупостью было бы возвращать ей золотой клад Нибелунгов, ведь на это золото и без помощи Атиллы прекрасная Кримхильда могла нанять войска, чтобы обрушиться на Бургундию.
– Быть может, ты и прав, могучий Хаген, – с неприязнью ответил юный Гизельхер, – однако же по твоей милости мы еще раз обидели нашу единственную сестру, которая до сих пор оплакивает своего покойного мужа.
– И ты не воображай, будь добр, – угрюмо добавил король Гунтер, – будто мы смирились с тем, что ты единолично присвоил знаменитый золотой клад Нибелунгов. Здесь не далекая восточная Троя, а мы не подданные твои, а господа. Если ты не забыл о этом, конечно.
– Можно подумать, что я для себя стараюсь! – от возмущения лицо Хагена налилось кровью. – Да я из кожи лезу, чтобы вас, королевскую семью, уберечь от злой доли! И я придумал, как нам теперь сберечь клад. Ох, боюсь я, что Аттила захочет теперь им завладеть. И я знаю, как мы должны поступить, чтобы он никогда не сумел добраться до золотого клада Нибелунгов.