Страница 23 из 90
Зигфрид уверил королевну Кримхильду, что вчера, когда выезжал он из городских ворот Вормса, её родители были здоровы, только весьма беспокоились о своей пропавшей дочери.
– Вот уж не думаю, что они так уж сильно беспокоились! – фыркнула Кримхильда. – Сижу здесь уже четыре года, а ты – первый рыцарь, поднявшийся сюда, чтобы сразиться со Змеем! А если Змей Горы тебя убьет, придется мне еще целый год скучать, дожидаясь пока Змей превратится в прекрасного юношу, царского сына и возьмет меня замуж.
– Этому не бывать! – воскликнул Зигфрид и спросил уже потише. – Тебе ведь удалось сохранить целомудрие за четыре года в плену?
– Я бы не сказала, что так уж очень хочу выйти замуж за Змея Горы, хоть бы и прямо сейчас обратился он царским сыном, – надула губки прекрасная Кримхильда. – Я ведь крепко обижена на него. Представь себе, ведь этот увалень, когда уносил он меня прямо из переходов отчего моего дворца, продырявил и измял своими когтистыми лапами мое лучшее шелковое платье. Ладно, дырки мне удалось прихватить (я за четыре года, слава Богу, немного похудела), а вот выгладить заново платье тут просто нечем – нет на этой скучной Горе ни одного утюга!
Подбоченился тут Зигфрид и говорит:
– Не огорчайся из-за таких мелочей, прекрасная королевна Кримхильда! Потому что быть тебе не Змеевой, а моей женой – ведь твою руку обещали мне твои почтенные родители при условии, что я освобожу тебя от Змея Горы.
– Ну, это еще бабушка надвое сказала, – покачала головой Кримхильда. – А вон, к слову, и женишок мой летит! Явился, не запылился… Ишь ты, как огнем пышет – так ведь и последние кустики здесь сожжет!
Можно понять, почему Зигфрид выехал навстречу Змею Горы разозленный до предела, и эта злость немало помогла ему выдержать весьма тяжелый бой. В одиночку он сражался, потому что великан Волколюб не стал ему помогать против своего бывшего хозяина, а предпочел спрятаться, скорчившись за большою скалой.
Сперва чудище весьма ловко орудовало своим длинным зеленым хвостом, оно пыталось опутать им Зигфрида, чтобы задушить, а не удастся – так сбросить с горы. Однако, спешившись, ухитрился храбрец дважды выпрыгнуть из смрадной зеленой петли, а на третий раз сумел собраться с силами и мечом нанёсти Змею Горы удар по хвосту с такой силой, что отсёк его начисто, будто кольцо заплесневелой колбасы разрубил. Как увидел Змей, что нет у него больше хвоста, разъярился он донельзя и решил сжечь обидчика своим красно-синим пламенем. Поднатужился Змей и выхаркнул большое огненное облако, извергнул столько жару, что загорелась последняя трава на Горе, а у Зигфрида совсем размяк роговой слой на его коже. Понял Зигфрид, что оказался в смертельной опасности, смело шагнул в огненное облако и рубанул Змея Горы по голове в последнем отчаянном порыве. Удачным оказался удар могучего хоробра: меч рассек чудо-юдо, уже бесхвостое, пополам. Обе половинки Змея Горы еще подергивались, распространяя несусветное зловоние, невдалеке от извивающегося в последних судорогах хвоста, когда Зигфриду вспомнился добрый совет короля карликов Эгвальда. Вычислил он, какая из половинок Змея Горы левая, и заставил себя, преодолевая каменную усталость, подойти к ней и острием верного меча вырезать змеиное сердце, воткнуть в него острие и поджарить на догорающем невдалеке кусте боярышника.
– Что за жуткие вещи ты творишь в моем присутствии? – вскричала тут прекрасная королевна Кримхильда.
Соображая, как бы поучтивее ответить Кримхильде, разрубил он еще дымящееся сердце Змея Горы надвое, ухватил одну половинку, откусил от неё, успел еще почувствовать на языке соленый вкус мясного сока – и тут же забыл о прекрасной королевне. Потому что услышал, что именно стрекочет одна сорока другой, прыгая по горячей обугленной скале:
– Вот сейчас великан столкнет ловкача с мечом в пропасть, в пропасть. А мы с тобой, подруга, посмотрим, далеко ли он улетит без крыльев, без крыльев!
Оглянулся Зигфрид – ан на него несется великан Волколюб, вытянув руки вперед. Посторонился в последнее мгновение хоробр – и великан промчался мимо, не удержался на краю обрыва и ухнул, изрыгая страшные проклятия, вниз.
Осторожно наклонился Зигфрид над обрывом и увидел, как к телу великана собираются волки, обнюхивают огромный труп, облизывают кровь, брызгами алеющую на скалах. Задирают острые морды свои к вершине Горы и воют. И тут услышал он, как стрекот сорок снова складывается в человеческие слова:
– Этот глупый великан надеялся, убив ловкача с мечом, забрать себе золотой клад короля карликов Эгвальда, карлика, карлика! Ах, эти сокровища такие блестящие, такие красивые, красивые!
– Нашими теперь, подруга, будут сокровища, сокровища! Он же не знает, ловкач, что золотой клад короля карликов Эгвальда спрятан в яме прямо под тропинкой, тропинкой, которая ведет с Горы, с Горы! А яма прикрыта камнем с выбитой на ней руной «Тю», похожей на наконечник стрелы, стрелы!
Призадумался тут Зигфрид, и мысли о кладе вытеснили из его головы опасения, связанные с волками, сбежавшимися к телу великана Волколюба. А тут еще прекрасная королевна Кримхильда скривила носик и спрашивает:
– А чем это здесь так скверно запахло? Уж не от тебя ли, витязь?
Потянул Зигфрид носом и отвечает с обидой:
– Да мало ли от чего тут может нести, на этой проклятой горе! Я ведь Змея Горы надвое рассек, с требухой его всею, и сердце смрадное его жарил на огне.
А она:
– Я говорю о такой вони, будто бы фрейлины из озорства бросили в очаг роговой гребень. Ведь от тебя запашок сей струится, в этом я уверена.
И тогда Зигфрид рассказал прекрасной девице о том, как победил первого своего змея, лесного, и как намазался по всему телу его салом и весь ороговел, вот только до местечка между лопатками не достал рукой. А теперь только этот лоскут спины и остался у него уязвимым.