Мир в огне

Дальше, чтобы Лейтис больше даже не задумывалась насчёт помириться, Ислуин показал ей уже сфабрикованные доказательства, что папаша вроде бы и сынка по этим борделям таскал. Вот, мол, какой он – в лицо говорил одно и называл единственной, а за глаза… Всё равно теперь проверять Лейтис не станет, а словам бывшего жениха «не было такого» никто не поверит. Особенно учитывая, что про папашу-то чистая правда… Магистр не ожидал, что в результате получит новую истерику, ещё сильнее прежней. Причём второй раз успокоить Лейтис получилось только сварив специальное лекарство – на сильных магов Жизни любые обычные препараты действуют очень слабо, а потом с трудом удалось девушку скрутить и заставить микстуру выпить. Когда всё наконец-то закончилось, а Лейтис уснула, магистр ушёл в свою часть дома. И вот уже который час сидел у себя в кабинете и был в преотвратном настроении. Причём настолько, что позволил себе выйти из образа добродушного и простоватого вдовца-алхимика, который тщательно выстраивал с первого дня, едва они с Лейтис приехали в здешний небольшой городок. Все эти годы выбранного облика Ислуин придерживался, даже если оставался как сейчас: один, в комнате без окон, в своём доме с многократно проверенной защитой от любого подглядывания. Но сегодня дорогие камзол и жилет валялись на полу, поверх них удобно пристроились два щегольских остроносых башмака. Их хозяин в это время меланхолично развалился в кресле, закинув ноги на стол и закатав штанины выше колен так, что чулки не проглядывали, как положено, сквозь многочисленные вертикальные прорезы штанов, а совершенно неприлично оказались выставлены на всеобщее обозрение. Да и завязки на рубахе распущены, поэтому изделие дорогого портного лишилось всех красивых складок и напоминало грубую одёжу неумытого крестьянина. Если к этому добавить занятие почтенного господина аптекаря – бросать метательную стрелку в мишень… стыдоба! Ислуин в очередной раз бросил стрелку, попав в самый центр своего парадного портрета, пролевитировал стрелку обратно в руку и усмехнулся: магия в облик мягкохарактерного пухлячка Ивара не лезла ещё больше. Все пять лет, пока они жили в Тейне, он раз в месяц заказывал магические компоненты у местного лицензированного гильдейского чародея. Пусть и хотелось каждый раз дать недоучке по рукам. Следом, при взгляде на истыканную картину, пришла ещё одна мысль: видела бы жена бургомистра, которая и вручила ему портрет на завершение их интрижки, как он использует её подарок. И видел бы это сам бургомистр. Наверняка знает, что романтические отношения аптекарь Ивар заканчивал в глубоком душевном расстройстве, даже со слезами – как и остальные поклонники его неблаговерной. Небось, и письма сохранил, и ещё чего-нибудь. Ведь не просто так старый хрыч женился на самой натуральной шлюхе, а чтобы иметь возможность надавить на любого из более-менее заметных жителей города. И тем приятнее будет оставить обоих с носом, когда господин вдовый глупышка-алхимик, который до сих пор раз в два-три месяца пишет дамочке проникновенные письма, вдруг исчезнет. Со здешним болотом пора заканчивать. «Я – баран. Как любят говорить местные, – магистр посмотрел на стрелку, попавшую прямо в левый глаз, вернул в руку и кинул снова, теперь в правый. – Ну с чего я взял, что если бакса Октай учил меня как человека, то Лейтис я могу учить как эльфа? Да ещё потащил девчонку вместе с собой через Радугу…» Портрет, наконец, не выдержал издевательств и с грохотом рухнул на пол. Впрочем, это его не спасло: магистр, не вставая с кресла, прислонил телекинезом картину вертикально к стене и продолжил занятие. Ибо решение в голову так и не приходило, а проблема после обследования Лейтис во время истерики, вырисовывалась нешуточная. Оставалось только себя корить – как он был слеп, что не заметил этого раньше. Когда они приехали в здешнее захолустье, выглядела Лейтис примерно на четырнадцать, то есть ненамного старше возраста их путешествия сквозь Радугу-в-Огнях. Хотя исполнилось ей тогда почти шестнадцать. Ислуин себя успокоил – многие подростки часто выглядят младше положенного, а потом навёрстывают. Наоборот, удачно получилось, можно разыграть легенду-причину, зачем они переехали: после смерти жены и матери найти себе новое тихое место, чтобы не травмировать ребёнка. Вот только и пять лет спустя выглядела Лейтис едва на шестнадцать! И организм у неё был именно что подростковый, со всеми абсолютно нормальными в этом возрасте гормональными взрывами, перепадами настроения и так далее. Хотя у магов старению положено замедляться только когда организм уже перестаёт расти. Для людей это примерно двадцать два – двадцать пять лет, не раньше. Нет, Лейтис не стала эльфом-полукровкой, а осталась человеком, самая дотошная проверка изменений не выявила. Но вот что с ней происходит и во что всё в итоге выльется, понять магистр так и не смог. Потому что сегодняшнее обследование показало, что не только по закону, но и по крови Лейтис сейчас его дочь, включая совпадение наследственности. Дверь в комнату открылась, зашла Лейтис и поставила на столик рядом с креслом чайник и чашку. Только по этому обязательному ежедневному действию, ставшему давно уже ритуалом, который они играли год за годом, Ислуин понял – настало утро. Также молча Лейтис вышла, не сказав слов, положенных воспитанной девушке. Хотя с первого дня роль образцово-послушной доченьки играла безупречно, чуть что, так сразу: «Папенька, откушайте чаю. Папенька, можно ли мне сходить в гости. Папенька, не купите ли мне новое платье. Нынче в моде пышное, да чтобы до земли доставало, и обязательно с буфами на рукавах и груди». А сегодня юбка всего до щиколоток, блуза простая, прямая и без излишеств – не модно, зато удобно, в том числе и драться. Ислуин усмехнулся, но только мысленно, лицо осталось непроницаемо-каменным. Девочка выглядит намного лучше вчерашнего, но всё равно на нервах, потому запросто сейчас кинет в «папеньку» чайник с кипятком. Не каждый день своими руками ломаешь собственную свадьбу.