Страница 140 из 226
— Братья и сёстры! Посмотрите вокруг. Холмы поют вам песню. Рощи хлопают в ладоши. Ветер гладит по голове. Солнце ласкает лица. А уйдёте отсюда — что вы увидите? Что там? — Отец указал на далёкий горизонт. — Там женщины раздвигают ноги перед первым встречным, мужчины пьют и жрут как свиньи, по улицам бегают безродные ублюдки. Вы спросите: почему так?
Приблизился к краю площадки:
— А я вам отвечу — почему. Потому что миллионы людей притворяются верующими. Эти люди ходят в храмы. Но они играют в игру. Их вера лжива, как и пастыри, которых слушают эти заблудшие души. Есть лишь одна вера — это наша вера. Праведная вера. Всё остальное ненастоящее.
Стараясь не смотреть на волков и не слушать проникающий в сознание голос, Адэр судорожно соображал, что делать дальше. День назад всё казалось ясным, и потому никто не продумал запасной план действий. Теперь разум разрывали сомнения, а в сердце росла паника.
Адэр посмотрел на полупрозрачные облака. Если Ты есть, почему не обрушишь на Отца и Братьев небо? Почему шквальный ветер не подхватит их и не швырнёт на колья? Почему Ты разрешаешь им морочить людям головы? Или Тебе присуща человеческая хитрость? Повертел, покрутил и направил Эйру в обитель, а правителя убогой страны сделал своим оружием. Тогда Праведный Отец прав: человек лишён выбора, и всё свершается по Твоей воле. Но кто в таком случае вставляет Тебе палки в колёса?
— Много лет назад я и мои ученики остановились на ночлег в безымянном селении, — звучал голос проповедника. — Перед тем как войти в дом, я воткнул посох в землю. А наутро посох пустил ветви и покрылся листвой.
Адэр оглянулся: в это кто-то верит? Скользнул взглядом по восторженным лицам: похоже, большинство верит. И задержал дыхание. Здесь были дети! Мало, но были! Сидя на плечах отцов, заворожённо смотрели на помост.
— Я сказал: «Отныне это святое место Авраас — обитель Бога. Здесь не будет греха. Здесь будет править послушание». — Праведный Отец указал пальцем на толпу. — Но если вы отступитесь от праведной веры, то ваши коровники опустеют, ваши сады засохнут, ваши дочери принесут в подоле, ваша душа начнёт гнить, ваше тело покроется язвами.
Сделал несколько шагов назад:
— Бог вложил в меня свою силу, вложил силу в того, кто предан ему душой и телом. Сегодня, как и месяц назад, как год назад, как много лет назад, я воткну посох в землю и с божьей помощью сотворю чудо.
Раздался цокот копыт. Ослик катил по Дороге Покаяния тележку с гробом. Следом шла похоронная процессия в синих и сиреневых одеждах. Заплаканные лица, шаткая походка, надсадное дыхание — всё свидетельствовало о невосполнимом горе.
Из толпы послышались голоса: «Прими соболезнования, Мира». — «Скорбим с тобой». — «Сочувствуем тебе и твоим детям».
В нескольких шагах от Адэра — точнее, от Парня — ослик заупрямился. Потащил скорбный груз влево, вправо, а потом и вовсе остановился. Погонщик понукал животное, тянул за поводья, хлопал по крупу, а упрямец не трогался с места. Носильщикам ничего не оставалось делать, как снять гроб с тележки и отпустить осла и его хозяина. Процессия продолжила путь, всхлипывая и сморкаясь в носовые платки.
Когда гроб пронесли мимо Адэра, он успел рассмотреть, кто в нём лежит. Пожилой мужчина выглядел как настоящий труп. От него пахло нафталином, сосновыми досками и залежалым плюшем. От носильщиков воняло кислым потом, давно нестиранным исподним и дешёвым вином.
Избранные Братья оттащили волков от лестницы. Гроб внесли на помост и поставили на табуреты. Процессия замерла перед ступенями. Одна из женщин — видимо, та самая Мира, — заламывая руки и заливаясь слезами, упала на колени.
— Многие из вас знают ложкаря Тобо, — проговорил Отец. — Три дня назад в его семью пришло горе. Тобо умер. Он вёл праведную жизнь, был справедливым отцом и строгим мужем. Он ушёл слишком рано. Но на всё воля божья. — Указал на коленопреклонённую селянку. — Его жена Мира обратилась ко мне за советом. Тобо не оставил завещания, и теперь инаковерующая родня посягает на имущество несчастной семьи. Вдова спросила: как ей поступить? Смириться и отдать нажитое последователям лживой веры или воспротивиться?
Отец опёрся ладонями на стенку гроба:
— Я три дня молился в надежде услышать голос Всевышнего. И я услышал. «Веруй, — сказал он мне. — Веруй! И мёртвые восстанут!» А веруете ли вы, мои братья и сёстры?
Над площадью пронеслось:
— Веруем!
Глава секты распростёр над покойником руки:
— Я, Праведный Отец, посланник божий. Бог смотрит моими глазами и говорит моими устами. Я взываю к тебе, Тобо! Я приказываю: восстань из гроба! Встань и живи! — Помедлив, окинул людей взглядом. — Вы веруете?
— Веруем! — прогромыхала толпа.
— Восстань из мёртвых и живи! — произнёс Отец и снова обратился к народу: — Вы веруете?
Толпа взорвалась:
— Веруем!
— Услышь меня, Тобо! — закричал проповедник. Вытянутые над гробом руки задрожали от напряжения. Пальцы свело судорогой. — Восстань и живи! Восстань и живи! Восстань и живи!
Покойник сел. С изумлённым видом посмотрел вокруг себя:
— Где я?