Страница 124 из 226
— Я полюбила не того человека.
— Люди не всегда ведут себя так, как нам хочется.
— Праведный Отец, он грешник.
— Расскажи о нём, Малика. Возможно, ты заблуждаешься.
— У него много женщин. Где бы он ни был, берёт любую. Ему никто не отказывает. Он приставал ко мне, хотел изнасиловать, но сумел остановиться. В нём осталось что-то человеческое. Иногда он бывает со мной добрым, заботливым. Если бы он сказал мне правильные слова, я бы отдалась ему. Но он не знает таких слов.
— Значит, тебе ничего не грозит, Малика.
— Грозит, Праведный Отец! Я боюсь, что наступит миг, когда он будет просто молчать. Правильно молчать. И я сдамся. Это убьёт меня. Разве такая любовь — дар божий? Я хочу служить истинному Богу и любить только его.
— Твой мучитель богат?
— Безмерно.
— Он обладает властью?
— Безмерной.
— Как его зовут?
— Я оставила прошлую жизнь за порогом вашей обители. Сейчас я чистая доска. Если я скажу, кто он, — на доске появится первая надпись. Грязная надпись из прошлого. Не требуйте от меня сверх того, что я сказала.
Глядя Малике за спину, Отец потёр мочку уха:
— Что думаешь?
— Её надо показать Избранным, — прозвучал протяжный голос.
Отец погладил пальцами лакированные подлокотники кресла:
— Что ты знаешь о Праведном Братстве, Малика?
— Ничего, Праведный Отец. Но я чувствую, как вы читаете моё сердце. Вы поистине посланник божий. Я хочу следовать за вами.
Он покачал головой:
— Жизнь мы ведём скромную. Много молимся. Наставляем людей на путь истинный. Помогаем грешникам осознать свой грех и правильно раскаяться. Если Братство решит принять тебя, уйти не сможешь.
— Если решит, — повторил протяжный голос.
Отец вновь посмотрел Малике за спину:
— Собирай Избранных. — И взял с подоконника книгу.
Брат уводил Малику всё дальше и дальше от дома Праведного Отца. Справа проплыло ещё одно здание под черепичной крышей. Слева потянулись огороды, на которых трудились селяне. Малика решила, что они покинули обитель и находятся в пригороде, как вдруг в просветах между деревьями стали видны вольеры с белыми волками и частокол.
Выйдя из рощи, Брат двинулся мимо старых домов. Малика насчитала два десятка. Два десятка дворов, с которых началась история Аврааса! Селяне кланялись и продолжали заниматься своими делами.
На скамье у полуразвалившейся избы сидела старуха. При виде Малики и Брата поднялась:
— Храни вас Бог.
— Подготовишь её, — бросил Брат и пошагал обратно.
Малика посмотрела на окна с решётками, на частокол, на волков и сторожевую вышку с часовым. По спине пробежал неприятный холодок — из обители её не выпустят.
Старуха выделила ей маленькую комнату. В ней стояла только кровать, застланная шерстяным одеялом. И нестерпимо пахло мышами.
Услышав, как хлопнула входная дверь и громыхнул засов, Малика стянула с себя платье, размотала бинты и, схватившись за металлическую спинку кровати, надсадно задышала. Паниковать ещё рано. Она признается сектантам, что ничего не умеет, или прикинется дурочкой, и её отпустят. Но внутренний голос твердил: «Тебе показали достаточно, чтобы оставить здесь навсегда».
— Идём, — прозвучал старческий голос.
Малика резко обернулась. Она думала, что старуха ушла, а та просто закрыла за Братом дверь.
— Куда?
— Здесь не задают вопросов.
Малика потянулась к бинтам и платью.
— Тебе это не надо. И платок снимай. Я тебя помою.
— Я мылась утром.
— Идём!
В кухне было жарко и душно. На растопленной печи в казане бурлила вода. Старуха достала с полки ковшик, принялась разбавлять кипятком воду в вёдрах. Мелькнула мысль: а не ошпарить ли её и сбежать?
Старуха словно услышала. Наградила Малику осуждающим взглядом:
— Тебя никто не звал. Ты сама пришла. — Указала на железное корыто. — Садись на корточки.
Стараясь, чтобы старуха не увидела письмена на спине, Малика забралась в ржавую посудину:
— Чего мне ждать?
Селянка поддела ковшиком воду из ведра и вылила ей на голову:
— Божьей милости.
Сердце стучало с такой силой, что казалось, ещё чуть-чуть, и в окне задребезжат стёкла, а по глиняным стенам пойдут трещины. И вдруг страх перед неизвестностью уступил место осознанию: она здесь не просто так. Всё, что происходит в её жизни, — не просто так!
Старуха дала Малике полотенце, отвела её обратно в комнату. Усадив на кровать, расчесала ей волосы. Ногой отбросила платье и ботинки в угол.
— А что… что мне надеть? — растерялась Малика.