Страница 111 из 226
Передо мной закрыта дверь.
Касаюсь тихо, осторожно.
А сердце бьётся так тревожно:
Тебе не нужен я теперь.
С надрывом стонет тишина.
Перед глазами мир в тумане.
И солнце тонет в океане.
Открыта дверь. За ней стена.
Раздался стук. Вилар отложил ручку, спрятал блокнот в стол.
В гостиную вошёл Йола:
— Можно?
Вилар с трудом выбрался из кресла и принялся освобождать от чертежей один из стульев:
— Прошу прощения за беспорядок. Я никого не ждал.
— Не суетись, — проговорил старик. — Я на минутку.
Вилар присел на краешек стола:
— Слушаю тебя, Йола.
Старик молчал. Его выцветшие глаза цвета морской волны, белый платок, стягивающий седые волосы, просторная рубаха и широкие штаны вызывали тоскливые воспоминания. Таким Вилар увидел главного старейшину ориентов, когда очнулся после падения с обрыва. В ту пору он не верил, что морской народ существует на самом деле, хотя читал о нём, когда изучал архив Порубежья.
Это было давно. Сейчас Вилар уже не помнил, какие документы использовал в курсовой работе по истории, но не забыл, как откладывал в стопку «Фольклор» пожелтевшие бумаги, составленные со слов очевидцев. В эту же стопку попали повествования о климах, ветонах и морунах. По сути, весь архив, вывезенный из Порубежья, был сказкой — рассказы давно умерших людей, написанные рукой подслеповатого летописца.
Курсовая работа получила низший балл за достоверность и высший балл за оригинальность. Сейчас бы Вилар поспорил с преподавателем университета, а восемь лет назад он сжёг свой труд в камине и пообещал себе, что больше никогда не будет опираться на домыслы очевидцев. Теперь очевидцем был он сам. Перед ним стоял представитель исчезнувшей цивилизации, к которой Вилар некогда отнёс все древние народы Порубежья.
Йола продолжал молчать. Не похоже, что он пришёл на минутку.
Желая чем-то заполнить неловкую паузу, Вилар проговорил:
— Я рад, что правитель пригласил тебя на день рождения.
— И я рад.
— Костюм уже подготовил?
Йола оттянул низ рубахи:
— Да. Постирал. Перед праздником ещё раз постираю. — И вновь умолк.
Не зная, как выпроводить незваного гостя, Вилар начал перекладывать на столе бумаги.
— До бала две недели. Чем займёшься?
— Тобой, — ответил старик.
Вилар улыбнулся:
— Мной?
— Ложись.
— Я чувствую себя прекрасно.
— Йола стар, но не слеп.
— Всё хорошо, Йола. Ты зря беспокоишься.
— Голова болит? — спросил старик.
Вилар пожал плечами:
— Редко.
— Неправда. А утром тяжело встать.
— Нет, — спокойно произнёс Вилар и внутренне содрогнулся, вспомнив, скольких усилий ему стоит опустить ноги с постели на пол.
— Я хочу посмотреть твою спину, — настойчиво произнёс Йола.
Вилар провёл старика в спальню. Неторопливо разделся и улёгся на кровать. Прикосновение костлявых пальцев вызвало жгучую боль.
— Не дави так сильно.
— Я не давлю.
— У тебя похудели пальцы, — проворчал Вилар, но очередная вспышка боли заставила его закусить уголок подушки.
— Потерпи, — пробормотал Йола, продолжая ощупывать спину.
— Хватит! — взмолился Вилар. — Меня тошнит.
— Сколько дней можешь лежать?
Внутри всё похолодело.
— В смысле — сколько дней?
— Я поправлю. Но надо лежать. Несколько дней. Пять, семь. Лучше десять.
Вилар рассмеялся и попытался легко подняться. Движения получились скованными, осторожными.
— Скоро будет хуже, — произнёс Йола.
— Я не могу валяться в постели.
— Скоро ты ничего не сможешь.
— У меня так уже было, — солгал Вилар. — Потом всё прошло. И сейчас пройдёт.
— Хочешь стать инвалидом?
— Накопилось много дел, Йола, — проговорил Вилар, одеваясь. — Через неделю заседание Совета. Советникам нельзя пропускать заседания.
— Я поговорю с правителем. Он разрешит.
Вилар сел на край кровати:
— Давай выясним с тобой одну вещь. Ты мой врач?
— Я не врач.
— Йола! Если ты лечишь меня, значит, ты мой врач, доктор, лекарь. А я твой пациент. Или это не так?
Немного подумав, старик ответил:
— Так.
— Выяснили. Следующее. Есть понятие «врачебная тайна». Это значит, что врачу запрещено сообщать третьим лицам информацию о состоянии здоровья пациента.