Страница 86 из 101
Талиан прожёг спину Эвелины взглядом. Многое бы он отдал, чтобы увидеть сейчас её лицо…
Стоило только подумать об этом, как девушка обернулась. Талиан успел рассмотреть мертвенно-бледную кожу, плотно сжатые губы и глубоко запавшие, чёрные от расширившихся зрачков глаза. Она быстрыми шагами пересекла залу и встала на своё место. Она решилась.
Теперь действительно можно было начинать.
— Кериан, ваше место в центре треугольника. Талиан, тебе сюда, — Маджайра деловито взяла его под руку и поставила у вершины треугольника, направленной к тронному возвышению. — Сейчас я буду много говорить. Некоторые фразы вам придётся повторять за мной. Начинаю фразу с «О Рагелия…» — её повторяет Эвелина. Начинаю фразу с «О Суйра…» — её повторяет Демион. Когда нужно будет представиться, я произнесу только ваше имя, а вы себя уже назовёте вплоть до рода. Это понятно?
— Эмн… вроде бы да, — ответил Талиан.
Демион и Эвелина молча кивнули.
— Тогда начнём. — Маджайра набрала в грудь больше воздуха и не своим голосом, мягко и нараспев, произнесла: — Взываю к вам, о Величайшие, Адризель преславный и жёны его, Суйра и Рагелия! Взываю истово и ревниво! Взываю яростно и во глубине души! Услышьте же мой ликующий глас… Услышьте и приидите ко мне, ибо радость великая есмь. Я… — Сестра выразительно посмотрела на него и, когда Талиан промолчал, повторила: — Я-я… я!
— Ой! Эмн… Я, Талиан Шакрисар, сын Гардалара Фориана Язмарина, из рода Морнгейлов, коронованный как Талиан VIII.
— Достаточно, — оборвала его Маджайра и продолжила: — Я свидетельствую во пользу и во благо империи за мужа сего достойного…
— Кериана, приёмного сына Антера Центримуса Морнгейла, из рода Морнгейлов, — выговорил юный альсальдец без промедления и запинки.
— …перед людьми, ибо вам, незримые и всесильные, знамы деяния его с рождения и до сего дня. В ратных делах али в мирных, на поле боя али в управе — везде и всюду Кериан, приёмный сын Антера Центримуса Морнгейла, из рода Морнгейлов показал себя человеком ценою в тысячу синих топазов…
Дверь содрогнулась от удара. Альсальдские воины — и когда успели задвинуть засов? — встали возле неё полукругом и обнажили мечи.
— О Рагелия, милостивая и всепрощающая! О преславная матерь тварей, водных и земных! О чудотворница и хранительница посмертного покоя! Дай мне, Эвелине понятно какой, глас, чтоб гласом сием утвердить волю твою на земле яко под землёй!
Эвелина, как могла, повторила фразу за Маджайрой, но её голос дрожал и всё время прерывался.
— О Суйра, суровая и неподкупная! О прекрасная дева-воительница, одним видом грозным врагов в бегство обращающая! О крылатая матерь каждой небесной твари! Дай мне, Демиону отец-род, глас, чтоб гласом сием утвердить волю твою на земле яко на небе!
Пока Демион повторял фразу, дверь содрогнулась от череды ударов. Дубовая, укреплённая железными листами, она должна была выдерживать атаку тараном в течение четверти часа, но вряд ли больше.
Хватит ли им этого времени?..
— Ты заготовил слова клятвы? — спросила Маджайра Кериана.
— Эмн… клятвы?
Кериан замер в растерянности, переводя взгляд с него на Маджайру и обратно.
— Ясно. Повторяй за мной, — разнервничавшись, сестра стала визгливо тараторить, так что альсальдец едва успевал повторять за ней слова. — Император Талиан Шакрисар, сын Гардалара Фориана Язмарина из рода Морнгейлов, прими мою клятву! Быть тебе верным слугой в дни беды, как в дни благоденствия — клянусь! Свято чтить законы, следить за надлежащим их исполнением во вверенной мне провинции и не допускать попустительств чиновного люда — клянусь! Защищать землю от посягательств соседей, разбойного лю…
— Погоди! — Талиан взял Маджайру за руку и развернул к себе, вынуждая посмотреть прямо в глаза. — Какие у Альсальда могут быть соседи? Моржи да белые медведи?
— Что?..
— Маджайра, каждое мгновение сейчас на счету, но… Пусть скажет сам. Своими словами. Пожалуйста...
Сестра закусила нижнюю губу и страдальчески надломила брови, как будто ей срочно потребовалось в уборную, но — слава Величайшим! — спорить не стала.
— Стать тебе живым щитом, оберегая денно и нощно — клянусь! Помогать советом, делом или молчаливым присутствием рядом — клянусь! Не щадить себя, добывая на войне для Альсальда славу — клянусь! Править справедливо и мудро, растолковывая людям законы — клянусь! — немного подумав, Кериан добавил: — Творить волю богов на земле, как под землёй и на небесах — клянусь! Чтить заветы отцов и жить, чтобы не испытывать стыда за каждый прожитый день — клянусь! Я… я всё.
— И это, по-твоему, клятва?! — Маджайра ткнула в сторону альсальдца пальцем и яростно выплюнула: — Он в телохранители к тебе набивается? В советники? Или всё-таки провинцией собирается управлять?
— Неважно. Поверь, сейчас и так хорошо, — примирительно сказал Талиан, поглядывая на дверь, дрожащую под ударами тарана. — Что там дальше?
Маджайра надулась как маленькая — руки на груди скрестила, нижнюю губу выпятила, — а потом вздохнула и сняла с шеи треугольник.
— Мы все по очереди должны засвидетельствовать, что услышали слова клятвы. Я первая, Талиан последний. Итак… — Она вытянула треугольник на раскрытой ладони. — Я, Маджайра, дочь Гардалара Фориана Язмарина, из рода Морнгейлов свидетельствую, что видела и слышала, как были дарованы Кериану, приёмному сыну Антера Центримуса Морнгейла, из рода Морнгейлов, титул тана и право распоряжаться делами Альсальда.