Убийца императора

— Знаешь… почему твой отец велел найти меня?

Талиан замер, боясь даже дышать. Неужели нэвий сейчас признается, что он и есть его отец?

— Потому что я могу научить тебя пользоваться своей силой. — Надежда Талиана угасла вместе с этими словами, а нэвий продолжил: — Скажи, что ты видел в храме во время коронации? О чём у тебя было видение?

— Птица… — ответил он, запрокинув голову, потому что боялся, ещё немного — и из глаз хлынут слёзы. — Я парил в облаках.

— Значит, воздух, — произнёс нэвий и встал напротив него. — Чего такой кислый? Если проявишь усердие, сможешь останавливать стрелы в полёте, бежать быстрее лошади и даже поднимать в воздух целые города. Но для начала тебе хорошо бы просто выжить. Так что повторяй за мной. — Мужчина сложил ладони бабочкой у себя на груди. — Подумай о том, что любишь, что заставляет тебя улыбаться, от чего быстрее бьётся сердце.

Талиан не шелохнулся. Зачем? Его сейчас не заставил бы улыбнуться даже Зюджес.

Нэвий начал медленно разводить руки в стороны, и между его пальцев натянулись, искрясь, розоватые нити, становившиеся с каждым мгновением всё темнее и насыщеннее.

— Против Анлетти простой Щит не помогает. Тебе нужна Башня — это полная круговая защита, — произнёс мужчина с таким видом, будто Талиану эти слова хоть что-нибудь говорили. — Чтобы возвести вокруг себя Башню, нужно отдать созданные нити земле и забрать их, но уже многократно усиленные. Вот так.

Нэвий резко всплеснул руками, как дирижёр перед музыкантами — и нити исчезли, уйдя в землю, а уже через мгновение мужчину накрыл полупрозрачный, переливающийся оттенками красного купол.

— Анлетти был другом твоему отцу, но для тебя он враг. Пожалуй, даже более опасный, чем тан Тувалор. — Талиан вопросительно приподнял брови, и нэвий пояснил: — В сложившейся ситуации твоя скоропостижная кончина и женитьба на Маджайре — его единственный шанс вернуть себе утраченную власть. Он пробыл на вершине больше десяти лет. Думаешь, отступится после первой неудачи?

— И как эм… Башня мне поможет?

Взгляд нэвия был красноречивей любых слов, но Талиан на него лишь вяло улыбнулся. Ну да, ну вылетело из головы, ну дурак — и что?..

— Она не позволит тебе превратиться в пускающего слюни дурачка, весь смысл существования которого — услужить Анлетти. Напомню, раз ты подзабыл. Его сила огромна. Он старше тебя и опытней. И он согнёт тебя в бараний рог, если ты не сумеешь выстроить вокруг себя защиту. — Нэвий посмотрел на него внимательно и вдруг спросил: — Да что с тобой?

Талиан неопределённо пожал плечами.

— Почему вы решили обучить меня этому сейчас?

— Я не смогу поехать вместе с тобой.

А чего он ждал? Талиан закусил щёку изнутри и заставил себя дышать ровно. Что отец, для которого он не существовал столько лет, после одного разговора вдруг проникнется к нему приязнью? Ха!

Но надо быть благодарным и за то немногое, что нэвий для него делает. Мог бы защите и не учить, верно?

— Хорошо. Я попробую.

Сложив ладони бабочкой на груди, Талиан закрыл глаза и попытался найти хотя бы одно тёплое воспоминание. Мысли об Эвелине не принесли ничего. Тогда он подумал о Маджайре, но вместо неё перед сомкнутыми веками вылез Демион, как всегда, со своей раздражающей ухмылкой.

Зюджес? Нет, лучший друг остался слишком далеко… словно в другой жизни…

Отчаявшись, Талиан представил, как держит в руках туго свёрнутые листы бумаги с новой историей. Их плотную и шероховатую поверхность. Запах песка и чернил. Он словно услышал, как шуршат разворачиваемые страницы — и между пальцев появилось тепло.

Талиан открыл глаза и осторожно развёл руки. В ладонях мерцали едва различимые полупрозрачные нити — настолько слабые и тонкие, что об их появлении можно было узнать лишь по искажённому колебанию воздуха.

Взглянув на разочарованного нэвия, он произнёс:

— Я попробую ещё.

— Погоди.

Мужчина достал откуда-то россыпь синих топазов — довольно крупных, каждый камень был величиной с перепелиное яйцо — и сжал их в ладони. От кулака поползло багряное сияние, которое постепенно окутало его всего, задержалось на долю мгновения и исчезло.

Нэвий подошёл вплотную, встал за спиной и, накрыв руки своими ладонями, крепко обнял. И это… это были настоящие объятия, объятия человека из плоти и крови. Но как же...

— Теперь пробуй.

Это было жестоко! Талиан не понимал, как такое возможно, но он чувствовал идущее от мужчины тепло и крепость сомкнутых рук. Как будто его и вправду обнимал живой отец, а не нэвий, у которого не было плоти.

По щекам скатились и моментально высохли слёзы.

Нэвий медленно развёл его руки — и Талиан не поверил глазам. Между пальцами светился и переливался малиновым целый сноп нитей.

— Вот! Можешь же!

Обрадовавшись, мужчина потянул его запястья в стороны и вверх, заставил привстать, а затем резко бросил руки вниз — и их накрыло полупрозрачным куполом. У Талиана на уровне глаз одна из нитей отделилась от остальных, сплелась в слово «Башня» и, повисев так несколько мгновений, исчезла.

— Тан Тувалор во многом хорош, но в нём ни на полмизинца нет силы. Так что держи защиту и на нём тоже. Для этого достаточно просто стоять рядом, — произнёс нэвий, любовно оглаживая ладонью полупрозрачную поверхность купола. — И практикуйся каждый день, пока будешь в дороге. От проявленного усердия будет зависеть твоя жизнь.

Талиан повернулся к нему лицом и спросил: