Убийца императора

Он ударил кобылу по крупу и проехал вперёд, остановившись от сестры на расстоянии меньше одного шага.

Теперь Талиан мог хорошо её рассмотреть. У Маджайры были такие же глаза, как и у него — синие, волнующие, словно море на большой глубине, — такой же высокий лоб и прямой нос. Только черты лица были мельче, острее, ну и, пожалуй, рот казался чересчур плаксивым, а губы — пухлыми. Она хмурила брови и смотрела на него с пробивавшимся раздражением.

— Могу я кое о чём попросить тебя, сестра? — спросил Талиан в гробовой тишине.

— О чём, брат?

— Разреши мне помочь тебе спуститься с лошади.

— К чему это? — Маджайра недоумённо наморщила лоб. — Когда есть слуги. К тому же я прекрасно могу спуститься сама.

— Верю, что можешь. Но скажи мне — зачем? Когда я здесь, рядом, и могу сам позаботиться о тебе. Талиан соскочил с лошади на землю и приложил её ладонью по крупу, посылая вперёд: кто-нибудь из слуг обязательно потом поймает.

В толпе вокруг них побежали первые шепотки, тяжёлый взгляд тана Тувалора прожигал затылок, но именно сейчас Талиану было всё равно, кто и что подумает. Шагнув вперёд, он протянул сестре руки открытыми ладонями вверх, взглянул на неё снизу и улыбнулся.

— Чего же ты медлишь?

Маджайра нерешительно опустила ладони ему на плечи, и он подхватил её, как пушинку. Подхватил и замер, удерживая на вытянутых руках. От её волос пахло чем-то очень вкусным. Они свободно струились по рукам и самыми кончиками лезли в нос, щекотали щёку, так что захотелось чихнуть. Он глядел ей в глаза, на собственное лицо, которое отражалось в расширившихся зрачках, и чувствовал, что тонет в их бездонной глубине. И даже не может дышать.

Когда Талиан с осторожностью опустил её рядом с собой, Маджайра оказалась пальца на два ниже его ростом, не больше.

— Спасибо, — произнесла она и тут же отвернулась.

Но Талиан не позволил ей уйти: взял за руку и встал рядом, плечом почти касаясь плеча. Сестра скосила на него взгляд, но ничего не сказала.

— Тан Тувалор, шестнадцатый Светлый тан, со своим наследником Демионом, сыном Феллора, прибыли ко двору, — сказал сота Колбин, церемонно взмахнул рукой и опустился на колени.

Вместе с ним поклонились и остальные: тан Тувалор, слегка опустив подбородок, и Демион, согнувшись до пояса.

— Рада приветствовать столь дорогих гостей, — протянула Маджайра на одной высокой ноте, выдохнула и затем продолжила уже спокойнее: — Мне искренне жаль, что смерть отца привела вас в Джотис. Он был прекрасным человеком и императором. Мир его праху! — Маджайра дотронулась средним и указательным пальцем до висящей на груди золотой треугольной пластины. — Я всё ещё скорблю по нему. Но пусть его смерть не омрачает ваш приезд. Ведь вы — вестники скорой радости!

— Мне доводилось слышать, что ты самая красивая девушка в империи, — степенно произнёс тан Тувалор и пригладил усы. — Но теперь я вижу: это наглая ложь. Ты самая красивая девушка из всех, кого я встречал. Ты даже меня заставила пожалеть, что я уже женат.

Маджайра легко рассмеялась, и её смех подхватили остальные.

— Но со мной приехал внук. Присмотрись к нему, — приказным тоном произнёс тан Тувалор. — И я сразу позабуду о грусти.

Смех Маджайры оборвался. Талиан лишь крепче сжал ладонь сестры и провёл большим пальцем по её запястью, незаметно для остальных успокаивая. Что бы тан Тувалор сейчас ни говорил, но решение о браке Маджайры принимал не он. И не ему было решать, к кому ей стоит присматриваться, а к кому нет.

— Ваша просьба, — Маджайра невольно выделила голосом это слово, — нашла отклик в моём уме и сердце. Будьте покойны, я не обойду столь достойного юношу, как ваш внук, своим вниманием. А теперь прошу вас, дорогие гости, — она обернулась в сторону входа во дворец, — разделите со мной пищу и кров.

— Минуточку! — тан Тувалор поднял руку, привлекая внимание. — Я не вижу среди встречающих тана Анлетти. Где же он?

— Тан Анлетти отбыл в Кюльхейм по делу высочайшей важности. Он не сможет присутствовать на коронации.

Маджайра вежливо улыбнулась — и на этом с официальной частью церемонии было покончено. Талиан предложил сестре руку, и та благосклонно её приняла, потянув его по ступеням наверх. Они прошли в распахнутые двери, и именно тогда он в полной мере осознал, что попал во дворец.

Перед ним тянулся длинный коридор, с высоким арочным потолком и полом, украшенным меандровым узором из разноцветной мозаики. Вдоль стен в специальных нишах, укрытых бархатными занавесками, стояли мраморные бюсты предыдущих императоров: от прародителя рода Морнгейла до его деда Шакрисара III. Из каменных чаш с маслом, располагавшихся на уровне головы, вверх лился мягкий жёлтый свет.

Всё вместе это создавало ощущение уюта, воздушной лёгкости и простора.

Талиану страшно было представить, сколько золота ушло на создание и поддержания этой красоты. Один мозаичный пол должен был стоить как целый морской флот, кораблей в двадцать, не меньше. Тана Тувалора удар бы хватил, заставь его кто так раскошелиться!

При мысли о скупости наставника Талиан сначала заулыбался, но потом погрустнел. В вотчине Светлого тана стены и пол были из грубо обработанного известняка, и никому в голову не приходило, что можно ходить по мрамору. Во всех коридорах и залах пестрели лоскутные половики, и даже те кое-где были с заплатами.

Кто бы мог подумать, что однажды он станет по ним скучать?..

Стуча подошвами туфель по мраморным плитам, Талиан чувствовал себя донельзя неловко. Будто одним неуклюжим шагом или падением мог разрушить всю красоту.