Страница 13 из 101
— Зю-ю-юджес, — прохрипел он, пытаясь выдавить звуки из пересохшей от волнения гортани. — Подожди-и-и меня-я.
Не получив ответа, Талиан медленно пошёл за пятном света, спотыкаясь и больно ударяясь об углы. Он чуть не навернулся, обнаружив ступени, но со временем глаза привыкли и стало легче.
Потайная лестница обвивала восточную башню подобно виноградной лозе: подъём был резким, спорым, и до кабинета тана Тувалора с подвальных этажей Талиан добрался бы быстрее, чем от парадного входа главной башни, если бы у него, конечно, была с собой свеча.
— Талиан, где тебя носит? — возмущённо прошептал Зюджес, на мгновение ослепив его ярким светом. — Я здесь уже четверть часа стою! Дальше идти — только вместе. Иначе наделаем много шума.
— Да иду я, иду, — недовольно проворчал Талиан, закрываясь ладонями от света и хмурясь.
Зюджес схватил его за руку и потянул за собой. Теперь о каждом препятствии друг говорил заранее, и идти стало легче. В кругу тёплого света лампы стены словно раздвигались перед ними, даже дышалось свободнее.
— После следующего поворота — ни звука! — предупредил Зюджес, и Талиан весь обратился в слух.
Они прошли ещё десяток шагов и остановились. Зюджес затушил фитиль в лампе, выкрутил пару пробок и прильнул ухом к открывшемуся отверстию. Из кабинета тана Тувалора доносился треск поленьев, сухой старческий кашель и мерное поскрипывание ножек кресла.
«Успели!» — мысленно возликовал Талиан, и в подтверждение его слов раздался резкий стук в дверь.
— Войдите, — буркнул наставник.
— Сений Брыгень к вашим услугам, — представился вошедший. — Рад возможности выказать вам моё восхищение.
Тан Тувалор молчал. Он молчал так долго, что молчание переросло в оскорбление.
В напряжённой тишине послышались шаги, тяжёлый вздох, а следом немного нервозный голос сения Брыгня:
— Эта… а закурить можно?
— Да, — ответил тан Тувалор, но Талиан почувствовал в голосе неодобрение. Когда наставник таким тоном разговаривал с ним, к вечеру его непременно ожидали розги. — Присаживайтесь. Прошу.
— Спасибо. — Послышался скрип прогнувшегося под тяжестью кресла и кряхтение. — Мерзкая привычка, согласен, но отделаться никак не могу. Характер облагораживает.
— Переходите к делу, — довольно резко, без положенных любезностей, сказал тан Тувалор.
— У меня для вас письмо. Его велено передать прямо в руки.
— Давайте.
Следом послышался треск ломаемой восковой печати и шелест бумаги. Тан Тувалор стал читать, и на некоторое время в комнате повисла удушающая тишина. Только свистел ветер в неплотно прикрытых ставнях.
— Что ж, теперь мне ясны его мотивы, — спустя целую вечность, сухо произнёс наставник.
— И каков будет ответ?
— Человек полагает, а Адризель располагает, и не в человеке путь его.
— Чёта не понял я, — то ли разомлев у очага, то ли задумавшись, сений Брыгень перестал следить за языком, но быстро исправился: — Кхем, мне известны строки из Книги Наставлений, но что они в этом случае означают?
— Не придуривайтесь! — в голосе тана Тувалора звучала едва сдерживаемая досада. — Я что, по-вашему, похож на старика, отошедшего от дел? Думаете, не слышал ни разу о сении Брыгне?
— Э-э… я…
— Я не раз и не два рассказывал эту историю детям и внукам. Как простой новобранец, сын кухарки и свинопаса, дослужился до положения сения в 3-ей Зенифской Армии. Думаете, я не понимаю, почему Анлетти послал ко мне именно вас? — наставник понизил голос, и продолжение прозвучало зловеще: — Любого другого слуги уже выволокли бы из кабинета вон.
— Вы меня перехваливаейте. Я ж, когда в армию шёл, и не думал об этом. Мне батя наказал служить, чтобы у-ух! Чтоб в деревню сотой вернулся и всем носы поутирал! — когда сений Брыгень заговорил о доме, то неосознанно перешёл на просторечный деревенский говор. — Для парня без роду это венец карьеры, сами знаийте. Но потом война што косой по полю прошлась. Многие из благородных перемёрли, и командывать стало некому. А мне повезло. Жив я остался!
— Да, да. — Талиан услышал хруст разбиваемых углей и звон кочерги. — Ещё скажите, что грамоты не знаете и содержание письма для вас полнейшая тайна.
Сений Брыгень аж закашлялся дымом, бедолага. Не ожидал, наверное, что тан Тувалор расколет его на два счёта, как орех?
— И что вы желаете знать? — когда посланник Тёмного тана заговорил вновь, его тон стал на порядок серьёзнее.
— Анлетти и Гардалар. В последнее время они ладили?
При этих словах Талиан замер и даже перестал дышать. На него будто ведро ледяной воды вылили: по щекам и спине пронёсся озноб. Вопрос не просто звучал как обвинение в убийстве, он, по сути, им и был.
— Моего господина с погибшим императором связывали узы самой крепкой дружбы. Размолвки бывали. Как же без них? Но… — сений Брыгень вздохнул, а затем, сменив тактику, стал чеканить фразу за фразой: — Вам сделали неприлично выгодное предложение. Вы же ещё не выжили по старости из ума? Должны понимать, что подразумевает под собой подобная щедрость.
— Щедрость? — Талиан невольно поёжился, придавленный злостью, с которой наставник выплёвывал слова. — Боюсь, я не тот человек, что в ней нуждается.