Страница 12 из 101
Строгая красота цветов говорила о стойкости и мужестве жителей провинции Зенифы в борьбе за свою веру. Коричневый, цвет земли и богини-матери Рагелии, шёл в противовес голубому на гербе Светлых танов, цвету неба и девы-воительницы Суйры. Золотой кинжал красноречиво намекал на силу, а змеи — на поверженных врагов, которым только и останется что злословить да кусать с досады себя и друг друга.
— Суйра милосердная! Откуда здесь взялся слуга Тёмного тана? — изумился Зюджес, прячась обратно за стог.
Талиан медленно сглотнул, чувствуя, как предательски увлажняются ладони, а во рту, наоборот, пересыхает. В воздухе почему-то запахло грозой. Он вскинул голову к небу — ни облачка — и приказал себе собраться, а то уже мерещится всякая ерунда.
Вдох-выдох. Всё будет хорошо. Может, тан Анлетти знает о смерти отца больше, чем сестра? Может, он убедит наставника выехать в столицу ей на помощь?
Всадник подъехал ближе, и стало возможно рассмотреть его обветренное, потёртое, как старые ножны, лицо с десятком мелких шрамов. Он был полным, но скорее мясистым, чем обрюзглым, как сота Колбин, заработавший себе живот от переедания и недостатка сна. Осанку держал такую, что Талиан поневоле выпрямился. А в его каштановой бороде и усах местами пробивалась седина.
— Именем Анлетти, властителя Зенифы и семнадцатого Тёмного тана, требую личного разговора с Тувалором, властителем Сергаса и шестнадцатым Светлым таном. Во славу богинь Суйры и Рагелии и мужа их Адризеля! Да будет вечный мир между нашими землями! — не слезая с коня, прокричал всадник, а затем деловито забил и раскурил трубку — так, словно не ждал, что ответ придёт быстро.
Зюджес рядом дёрнулся, как от удара.
Двор будто накрыло тенью огромной птицы: солнечный день в одно мгновение лишился прежних красок. Люди, занятые по хозяйству, так и замерли. Стражники, как один, вскинули копья и направили их в сторону прибывшего гостя.
Талиан мог поспорить на что угодно: сейчас от посланца Тёмного тана и клочка плоти не останется — растолкут в пыль. Не мог тот ничего требовать от равного своему господину, только просить.
Распахнулись резные деревянные ставни на втором этаже, и наступившую тишину нарушил властный голос тана Тувалора:
— Проведите посланника тана Анлетти в мой кабинет.
— Талиан, — Зюджес потянул его за плечо и скороговоркой прошептал: — Мы ещё можем успеть к чёрному ходу. Ты со мной?
— Куда? И зачем?
— Ты же хочешь узнать, о чём они будут разговаривать? Ну! — Не дожидаясь ответа, друг уверенно потянул за собой.
У Талиана вспыхнули щёки, и перехватило дыхание. Он никогда бы не опустился до подслушивания. Зачем? Если тан Тувалор сам потом ему всё расскажет, честно и без утайки.
Но в крепость впервые на его памяти приехал зенифец. Настоящий! И говорил он так странно. И разрез глаз у него был большим. И сам он казался крупнее любого уроженца Уйгарда и выше на целую голову.
Что бы ни говорил тан Тувалор про крепость «семейных уз», но за минувшие века отношения между Сергасом и Зенифой, как и между Светлым и Тёмным танами, не сильно потеплели. Талиан перерыл всю библиотеку в Уйгарде, но нигде не нашёл других упоминаний о Рагелии и её культе, кроме как среди общих молитв. О Зенифе в путевой книге был абзац с расположением, перечислением главных городов и коротко о погоде. И всё!
Всё, что он смог найти о третьей по величине и самой богатой провинции Морнийской империи.
И теперь… Разве можно упустить шанс узнать больше?
Пока Талиана грызли сомнения, Зюджес протащил его через двор и буквально впихнул в приоткрытое окно восточного крыла. Направо по коридору располагалась кухня, налево — многочисленные кладовые и винный погреб. Зюджес отыскал старую лестницу в одном из неосвещённых отростков длинного коридора, по которой они стали спускаться почти в полной темноте.
— Этот светильник или следующий? — бормотал друг себе под нос, деловито ощупывая руками камни на правой стене.
— Зюджес, ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Талиан, настороженно озираясь по сторонам. — Если нас поймают за подслушиванием, наставник прикажет сечь розгами до кровавого мяса.
— Не мешай!
— Но я серьёзно! — Талиан повысил голос. — Если разговор будет касаться смерти отца и наследования трона, тан Тувалор потом всё расскажет сам. А если нет, то и подслушивать нам ни к чему. Понимаешь?
— Суйра милосердная! Спаси меня от этого занудства! — развернувшись, Зюджес обжёг взглядом, схватил и притянул за локоть к себе. — Скажешь кому-нибудь, что я подслушивал, нашей дружбе конец. Понял меня?
Зюджес оттолкнул его и дёрнул за потайной рычаг. Часть стены со скрежетом в несмазанных петлях отъехала в сторону. Друг снял с подставки масляную лампу и бесстрашно шагнул вперёд, в чёрный зёв распахнувшегося хода.
Талиан сердито посмотрел ему вслед. Это он — и зануда? Ага, как же! Как будто тан Тувалор не знает, где в его крепости располагаются потайные ходы. Как будто не сможет вычислить их присутствие.
И всё же…
Чем дольше Талиан всматривался в черноту открывшегося прохода, тем сильнее его раздирало любопытство. Услышать разговор тана Тувалора и посланника Тёмного тана?
Да! Да! Видит Адризель, да! Он хотел его услышать!
Поэтому, когда дверь заскрипела, закрываясь, Талиан ломанулся в узкий проход и тут же чихнул, затем ещё раз и ещё — ноздри щекотало от собравшейся в затхлом воздухе пыли. Он вытянул руки и подслеповато сощурился. Пятно света мигало где-то впереди. Стены словно надвинулись на него, грозясь обрушиться, проход оказался невероятно узким, воздух — спёртым и неживым, какой бывает только в склепах.