Страница 44 из 112
С ним было потрясающе интересно, легко, просто. Не приходилось придумывать темы для бесед, нужные слова сами, легко ложились на язык. Он слышал её.
Аскольд попытался сдержать улыбку, но у него не вышло, и он тихонько рассмеялся:
– Да. Пожалуйста, будь здесь. Мне это в радость.
Мари нестерпимо захотелось узнать, как это, прикоснуться к его губам… Когда их взгляды пересеклись, она тут же сделала вид, будто её страшно занимают собственные руки.
«Нет, нет, не отпускай, ты же…»
Аскольд отпустил руку Аниты, лукаво глядя на неё. Конечно, он же читает её мысли так легко, а она уже столько всего про себя наболтала лишнего!
Анита стояла красная как помидор посреди его кабинета. Аскольд выдержал театральную паузу. Снова взял за руку и повёл на третий этаж.
– Ты же в прошлый раз ночевала здесь, да?
– Да, – осипшим голосом подтвердила она.
– Представь эту комнату полностью, ты на самом деле можешь видеть всё, что находится за дверью. Твоих способностей для этого хватит. А теперь построй мысленную стену. Можешь натыкать ловушек – всё ограничивается лишь твоей фантазией.
Анита послушно следовала его словам. Кажется, уже в сотый раз за этот только день она обратилась к своей тёмной стороне: злости, гневу, ярости – эмоции создавали точные и безотказные рычаги управления той чудовищной силой, которая бурлила внутри неё.
Внешне ничего не изменилось – но Аскольд присвистнул.
– Ты крутая, – без тени шутки сказал он. – Если я рискну туда сунуться, мокрого места не останется, – вырвался нервный смешок. – Да ты и сама знаешь.
Она и правда откуда-то это знала – и вовсе не из слов Аскольда. Она знала, что любой, кто только приблизится к этой двери, тут же осыплется горкой пепла.
– Спокойной ночи. Я очень рад, что ты наконец осталась со мной.
Анита только неловко улыбнулась и спряталась в спальне.
Следовало срочно научиться блокировать собственные, дурацкие, детские мысли! Вот этим они и займутся завтра…
* * *
Это было странно и больно наблюдать за отцом и Элизабет, которые забыли о Мари. Катрина боялась отлучиться на лишние сутки, чтобы только не пропустить очередную дозу зелья для семьи.
Она чувствовала себя сумасшедшей, которая вместо того, чтобы похоронить родного человека, оставляет его труп не упокоенным. Это мучило, это сводило с ума, это заполняло все её мысли.
Катрина сама себя загнала в ловушку – чем больше проходило времени, тем сложнее было открыться. Из ночи в ночь за ней следовал один и тот же кошмар: что она забыла подсыпать заговорённое на исчезновение Мари зелье, и родные требуют откопать тело сестры, которое она своими руками зарыла на заднем дворе… И хотя, разумеется, никакого тела и в помине не было, Катрину прошибал пот каждый раз, стоило ей вспомнить эти видения.
Теперь она вынуждена была постоянно ошиваться дома или, по меньшей мере, возвращаться домой каждый день. И как бы ни раздражала её Элизабет своим буквально бьющим по глазам светом, Катрина не могла не признать, что отец действительно стал счастливее. Элизабет по-прежнему избегала её, но теперь ведьма перестала лезть на рожон. Она просто была рядом со своей семьей, всеми силами оберегая их счастье.
Это казалось ей сумасшествием.
И это же почему-то было правильным. Так говорила ей интуиция, а интуиции Катрина верила едва ли не больше, чем своим глазам.
* * *
Неделя в обществе герцога, в его доме пролетела махом. Наступил день бала в честь юбилея дядюшки Аскольда.
Зал с бардовыми драпировками быстро наполнялся разодетой публикой. Усыпанные драгоценностями гости переливались в свете многих сотен свечей. Как Аскольд пояснил Аните, свечи – это дань традиции. Маги электрический свет не любили, хотя и отдавали ему должное.
Мари под руку с Аскольдом вошла в огромный зал, толпа тут же расступилась перед ними. Смущение Мари, пусть и немного привыкшей к великосветскому обществу, хорошо маскировалось невозмутимостью Аниты. Та горделиво вздёрнула подбородок, несколько более интимно, чем могла позволить обстановка, прижалась к Аскольду. Платье, найденное Аскольдом в гардеробе его матери, на удивление хорошо на неё село. Тёмно-малиновое, с огромной, шелестящей при каждом шаге юбкой, открывающее почти всю спину и едва прикрывающее грудь – оно было великолепно. Мари отгоняла от себя мысли о том, сколько лет этому платью, а Анита просто наслаждалась происходящим.
Аскольд рядом с ней был неотразим: только облик истинного английского денди начала девятнадцатого века мог вполне подчеркнуть его статус. Слегка завитые каштановые волосы, высокий воротник, пышный шейный платок, приталенный фрак, пара изящных колец на пальцах удивительно тонко подчёркивали его природную красоту.
Наконец, Анита и Аскольд приблизились к имениннику, абсолютно лысому мужчине с простоватыми чертами лица и крупными губами. Взгляд его был цепким, холодным и надменным. Герцог Скелетто-старший был не очень высок, упитан, и выглядел в глазах Мари лет на шестьдесят от силы.
– Здравствуйте, дядюшка! С юбилеем вас! – произнёс Аскольд и тепло оскалился родственничку. – Подарок чуть позже.
– О! Дорогой племянничек! – по-змеиному улыбнулся герцог Скелетто. – Не познакомишь меня с твоей спутницей? – осведомился он светским тоном, бросив безразличный взгляд на Мари.
– Ах, да! Анита, знакомься, герцог Сэммюэл Скелетто, книгоиздатель, владелец кладбища, обладатель более пятидесяти наград за заслуги перед тёмномагическим миром. Дядюшка, это Анита… э-э…
– Демен, – подсказала Мари и сделала реверанс, который несомненно оценила бы Жюли, если бы могла его видеть.